Это взорвёт поднебесье и откроет Небеса!

http://www.bible.by/barclay-new-testament/read-com/54/10/

 Я же, Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым.
Прошу, чтобы мне по пришествии моем не прибегать к той твердой смелости, которую думаю употребить против некоторых, помышляющих о нас, что мы поступаем по плоти.
Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем.
Оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы
и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу,
и готовы наказать всякое непослушание, когда ваше послушание исполнится.(2 Кор. 10,1-6)

ОТВЕТ ПАВЛА КРИТИКАМ (2 Кор. 10,1-6)

В самом начале стоят два слова, задающие тон всему отрывку. Павел говорит о кротости и снисхождении Христовом. Праутес, кротость - интересное слово. Аристотель определял его как нечто среднее между разгневанным человеком и человеком, который никогда не сердится. Оно определяет душевное состояние человека, который так хорошо владеет своим гневом, что он никогда не гневается напрасно. Это слово характеризует душевные свойства человека, который никогда не гневается на причиненное ему личное зло, но может, справедливо гневается, когда зло причинено другим. Этим словом Павел в самом начале своего послания хочет сказать, что гневается он не из чувства оскорбленного личного достоинства, а в тоне твердой кротости Иисуса Христа.

Еще более показательным является второе слово эпиеикеиа, переведенное как снисхождение, которое греки определяли как "то, что справедливо, и даже лучше, чем справедливо". Они определяли это слово как свойство, играющее решающую роль, когда справедливость, вследствие присущей ей неопределенности, может перейти в несправедливость. Иногда истинная справедливость заключается в том, чтобы поступать не согласно букве закона, но чтобы придать решению гуманный характер. Человек, обладающий такими свойствами как снисхождение, эпиеикеиа, знает, что, в конечном счете, христиане руководствуются не нормами справедливости, а любовью. Этим словом Павел говорит, что он не намерен требовать свои права и настаивать на букве закона; но что он хочет разобраться в сложившемся положении, руководствуясь христианской любовью, которая превосходит даже абсолютную человеческую справедливость.

Мы подошли к очень трудному для понимания разделу послания, потому что мы слышим лишь одну из спорящих сторон. Мы слышим лишь ответы Павла. Мы не знаем, какие именно обвинения выдвигали против него коринфяне: нам приходится восстанавливать их по Павловым ответам. Но мы, по крайней мере, можем попытаться сделать свои выводы.

1) Явно, что коринфяне обвиняли Павла в том, что он отважный лишь заочно. В их присутствии он довольно скромен, утверждали они. Коринфяне говорили, что вдали от них он может писать такое, чего не осмеливается сказать в их присутствии. Павел отвечает, что он молит Бога, чтобы ему не пришлось прибегать к твердой смелости, которую он может употребить. Письма вообще таят в себе опасность, они могут причинить много вреда, которого можно было бы избегнуть при личном разговоре. Ведь в письме человек может излить свою горечь, прибегая к таким жестким выражениям, которые он никогда не высказал бы другому в лицо. Но Павел утверждает, что он никогда не написал бы ничего такого, чего бы он не мог сказать в лицо.

2) Коринфяне утверждали, будто бы он руководствуется в своих поступках и действиях чисто человеческими мотивами. Павел же отвечает, что, как его поведение, так и его сила - от Бога. Он, правда, человек, ему присущи человеческие недостатки, но ведет, направляет и укрепляет его Бог. Труднодоступно же для понимания это место потому, что Павел употребляет в нем слово "плоть" в двух значениях:

а) В обычном смысле тело является плотью. "Ибо мы, люди по плоти...", говорит он. Это значит, что он, как и любой другой, человеческое существо.,.: б) Но он употребляет его и в значении снисхождения для обозначения того, что наиболее подтверждено греховности, "(ибо мы) не по плоти воинствуем)", - продолжает Павел. Он как бы говорит: "Да, я человеческое существо с человеческим телом, но я никогда не поддаюсь власти чисто человеческих побуждений. Я никогда не пытаюсь жить без Бога". Человек может жить во плоти, но руководствоваться духом Божьим.

И далее Павел делает два важных замечания: 1) Он говорит, что вполне может распознать и разрушить любые замыслы человеческой мудрости и человеческой гордыни. Ведь простота более веский аргумент, чем самая изощренная человеческая мудрость. Однажды Томас Генри Хаксли, великий агностик викторианской эпохи, был приглашен провести несколько дней в доме своих друзей. В воскресенье хозяева и гости собирались идти в церковь. Хаксли обратился к одному из гостей: "Может быть, ты не пойдешь в церковь? Может быть, ты останешься и расскажешь мне, почему ты веришь в Христа?" Гость ответил на это: "Но при вашем уме вы опровергнете все мои доводы". "Нет, я не хочу спорить с тобой, - ответил Хаксли, - я лишь хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты понимаешь под этим". И этот человек рассказал в самых простых выражениях, что значит для него Христос. Когда он закончил, глаза Хаксли были наполнены слезами. "Я отдал бы мою правую руку, - сказал он, - если бы я только смог поверить в это". Это был не аргумент, а искренняя простота, которая достигла своей цели. В конечном счете, наиболее действенной оказывается не высокое умение, а простая искренность.

2) Павел говорит о необходимости подчинить Христу каждый свой помысел. Христос обладает удивительной способностью подчинять себе языческое и использовать его в своих целях. Макс Уоррен рассказывает об обычаях туземцев Новой Гвинеи. В определенные времена они исполняют ритуальные песни и танцы. Они приводят себя в экстаз и эти ритуалы достигают своего апогея в так называемых "песнях убийств", в которых они выкрикивают перед Богом имена людей, которых они хотели бы убить. Когда туземцы принимали христианство, они сохранили свои ритуалы, но в своих "песнях убийств" они выкрикивали перед Богом не имена своих врагов, а грехи, которые они ненавидели, и просили Его изгнать их. Древний языческий обычай был подчинен Христу и Его целям. Иисус никогда не преследовал цели лишить нас наших способностей и свойств. Он хочет перенять и использовать их в Своих целях. Он зовет нас прийти к Нему с тем, что мы имеем, и Он придает нам возможность, лучше, чем когда-либо применить свои дарования