Моей возлюбленной Женщине

Лорена Доттай - Atlantis
роман-спирит

Посвящается Сефере

Aachen 2009

Содержание

1. Академия
2. Посвящение
3. Первый день в школе
4. Момент правды
5. Свадьба
6. Скалы, скалы и больше – ничего
7. Я – душа
8. Кому предназначено – для того не сокрыто
9. Эзотерическая вечеринка
10. Самая большая тайна
12. Могущественный
13. Экзамен

Кому предназначено, для того – не сокрыто

Академия

Она стояла перед металлическими воротами с ажурной решеткой, сбоку на каменной стене незаметная табличка: Академия Атлантиды, - и размышляла: «Войти? Войти – не войти- войти?» Она уже не первый раз стояла перед этими воротами, делая вид, что просто прогуливается вдоль стены, идя вдоль стены она неизбежно углублялась в парк и потом сидела там в раздумье на скамье.
Большинство людей тоже проходили в парке мимо «атлантических» ворот, но они почему-то не замечали рядом на стене табличку, а табличка бросилась ей в первый же день в глаза и повергла в смятение. Ее внутренний болтун «болтал» не останавливаясь: «войти-не войти-войти-не войти...»
Так недолго и с ума сойти. Ни одного мгновения остановки, какого-то просвета в голове. Еще несколько дней назад она вообще не подозревала о существовании этой академии. Да-да, конечно, все слышали об Атлантиде: она когда-то затонула из-за чего-то, но когда это было? Да, в том-то и дело, никто не знал, когда это было. И никто не знал, где это было. Да, и никто точно не знал, было ли это на самом деле.
Ну, да, Платон там что-то написал, после его поездки в Египет. А где же искать следы Атлантиды, если не в Египте? Да, но некоторые историки утверждали, Платон никогда и не был в Египте, но некто, кто был в Египте, он рассказал Платону об Атлантиде... В-общем, седьмая вода на киселе... Как теперь докажешь, что Платон побывал в Египте и, может быть, прошел посвящения и обучение, или, как докажешь, что Иисус...
С той стороны ограды показалась невысокая хрупкая женщина, она шла по тропинке прямо к воротам. Сейчас она выйдет со двора академии... Но женщина остановилась и пригласила жестом войти. Ничего больше не оставалось Софье, как войти. Не бежать же в парк, сломя голову.
И она вошла, и в тот момент болтун перестал болтать, и в голове наступила тишина и ясность, впервые за много дней. А та хрупкая женщина вышла из ворот академии и направилась своей дорогой. Через несколько минут она влилась в поток пешеходов, в городское движение, и больше ничем не отличалась от прохожих. Она была в струе.
Но болтун снова заболтал и правильно, она дала ему столько пищи в последние дни, она искала информацию в интернете. Да, об Атлантиде. И двенадцать тысяч лет назад произошла война между атлантами и лемурийцами, - продолжал болтун, - атомная война, и никто не победил... Усилием воли она оборвала болтуна.
- Что, так и будем стоять во дворе? – послышался голос.
Она подняла голову вверх и увидела в окне второго этажа женщину, которая махала ей рукой. Женщина тоже была миниатюрная и стояла на подоконнике.
- Так и будем стоять во дворе? – снова спросила она через форточку, - поднимайтесь ко мне, я скоро ухожу на обед.
Подняться к ней, для чего? Тем не менее, Софья быстро направилась в сторону входной двери и та сама отворилась и затворилась за нею. «Должно быть, автоматическая», - подумалось ей тогда.
На втором этаже располагался секретариат. А эта хрупкая женщина в окне, она была секретарем и теперь сидела за компьютером.
- Скажите мне свое имя, я вас запишу, - проговорила она, не тратя время ни на какие приветствия. – А потом я отправляюсь на обед.
- Вы запишите меня в академию?..
- Ну, а куда же? – спросила та, удивленно отрываясь от монитора.
- София... меня зовут София... – та же растерянность в голосе.
- О! София! София – Вечная Мудрость-женственность – Планетарный Логос... – говорила секретарь сама себе, быстро скользя пальцами по клавиатуре.
- Вы имеете ввиду Владимира Соловьева? – переспросила Софья, видя как бы со стороны, что вся эта ситуация принимает какие-то странные нереальные черты, но в ней есть своя логика.
- Да нет, я имею ввиду Атлантиду, - проговорила секретарь, отрываясь от монитора, - какое сегодня число?
- Число? – переспросила Софья, она достала мобильный, но тот оказался отключенным, - не знаю, наверное, одиннадцатое августа.
- Ба! – воскликнула секретарь и даже откинулась на спинку кресла. – Одиннадцатое августа одиннадцатого года!
- Почему одиннадцатого? – возразила Софья, - у нас сейчас две тысячи девятый год.
- Ну, так две тысячи девятый год – он разве не одиннадцатый? – удивилась секретарь.
- Ну, хорошо, - проговорила Софья, - мне нужно сдавать вступительные экзамены или тесты?
- А вы уже сдали, - проговорила секретарь, она выключала уже компьютер, одновременно приводила прическу в порядок.
- Когда?!
- Когда-когда, - передразнила секретарь, она ужасно торопилась, а эта девушка перед ней – такая еще медленная, впрочем, они все такие поначалу... – когда вы вошли в ворота, вы сдали экзамен, вы же видели табличку «Академия Атлантиды»?
- Да, естественно, - ответила Софья.
- Вот и не «естественно»! – воскликнула женщина, - ее видят только единицы! Может быть, один на десять тысяч человек!
- Ба! – воскликнула теперь Софья.
- Они даже ворот не видят, не говоря о табличках! Для них это просто стена парка и больше ничего, - говорила женщина, собирая сумку.
- Значит, никаких тестов? – снова спросила Софья.
- Ну, можете фотографию своей ауры принести или... ха-ха-ха... справку из психдиспансера, мне-то все равно, - проговорила женщина и направилась мимо Софьи к двери.
- А... – начала было Софья. Так много вопросов вдруг возникло.
- Вон там все написано, - женщина махнула рукой в сторону доски объявлений, висевшей на противоположной стене, и исчезла за дверью.
Софья осталась одна в кабинете. Начало учебного года тридцать первого августа одиннадцатого года – года мастерства и трансформации. Тридцать первого августа в девять часов утра состоится приветствие Учителя. Оно будет передано путем ченнелинга и предназначено исключительно для первого курса. Для старшекурсников было вывешено расписание на непонятном Софье языке, напечатанным графическими знаками. Они начинали учиться с первого сентября.
«Ба, куда я попала! – подумала Софья, - даже болтун заткнулся... от удивления... я ничего не знаю... я ничего не умею... я только вчера прочитала об этой атомной войне... ну, ладно... если я увидела эти ворота, значит, в этом что-то есть... они даже ни о чем меня не спросили... может быть, они уже обо мне все знают?.. все это в высшей степени странно...»
Она отправилась по коридору, к выходу. На стенах висели портреты благородных мужей всех времен и народов. Но Софья никого из них не знала, она могла только по одежде сказать, что некоторые из них жили в более древние времена, а другие - в менее древние.
«Как это привычно видеть, что ни одного женского портрета, - подумала вдруг она с неожиданной для себя горечью. – Женщины остаются в тени, в тени мировой истории». Стоило ей только подумать об этом, как взгляд упал на женский портрет. Он висел такой небольшой и скромненький, совсем незаметный. Софья где-то уже видела эту женщину... ах, да... портрет камеристки инфанты Изабеллы... конечно, в Эрмитаже... у нее такие... нечеловеческие глаза...
Вдруг Софью нечто ударило в лоб, как будто струя или мгновенный луч света вошел в лоб и вышел позади, из затылка. Она мгновенно сомкнула глаза от испуга и от яркости этого луча, но и перед закрытыми глазами, перед внутренним взором, стоял золотисто-огненный свет. Она стояла, словно, оглушенная, с закрытыми глазами, а когда, наконец, осторожно открыла их, то увидела перед собой на портрете ту женщину, с которой она столкнулась в воротах академии и которая пригласила ее войти. И, хотя у нее определенно было внешнее сходство с камеристкой, она была кем-то другим... и кем-то значительным здесь, но кем, этого Софья еще не знала.

Софья шла вдоль канала, в раздумье. Все происходящее походило на сон, ей казалось, она закроет-откроет глаза и вот, - он закончился, – этот странный сон. И так она шла, вдыхая прохладный воздух, поднимающийся с воды и хлопала глазами, но сон не проходил. «Ну, хорошо, - подумала она, - приду домой, лягу спать, завтра утром проснусь, открою глаза и все будет по-прежнему».
Она так и сделала и, открыв глаза поутру и увидев привычную обстановку своей комнаты, решила, что все, все по-прежнему, а академия – это был лишь сон. Прошла неделя, и жизнь текла обычным чередом, днем она сидела за компьютером, а вечером ходила гулять с Марком. Марк был ее другом и, можно сказать, с некоторого времени, женихом. Они почти каждый день ходили гулять в парк и по дороге обсуждали свою будущую совместную жизнь. Софья была всем довольна, ее коробило только, что иногда Марк увлекался. Он хотел обговорить все до мелочей, чтобы «быть уверенным», как он выражался. Нужно было обсудить, в каком районе города они будут жить, в какой квартире, какая мебель будет стоять в квартире и в каких местах. «Или, может быть, пригласить специалиста, чтоб он сделал дизайн квартиры?» - спросил Марк.
Софья очнулась.
- Двенадцать тысяч лет назад между атлантами и лемурийцами произошла война, - проговорила Софья, - а, представь, они могли бы быть нашими предками... а, представь, если принять во внимание наши бесчисленные инкарнации, мы сами атланты и лемурийцы и одновременно – предки самих себя.
Вот о чем она думала последние полчаса.
- Ну и шутки у тебя! – засмеялся Марк.
- Да, вот такая я шуточная, - проговорила Софья и улыбнулась, но на душе у нее было невесело.
- Ты хочешь свесить все на меня? – спросил Марк, - квартиру, мебель, переезд?
- Давай не будем ссориться, - мягко сказала Софья и взяла его под руку.
Марк вел ее в парк вдоль каменной ограды. «Именно он ведет меня сюда, -подумала Софья, - он подвел меня к воротам академии».
- Давай остановимся здесь, - предложила Софья, - у ворот.
Она не сказала, у каких ворот. Они остановились. На табличке сбоку от ворот была надпись «Академия Атлантиды».
- До ворот еще далеко, - отозвался Марк, - мы как раз в середине парка.
Тихий, но ликующий голосок пропел Софье: «Она существует, она существует!»
- Да, конечно, - проговорила Софья, сама не понимая, откликается ли она на реплику Марка или отвечает на радость собственной души, - да, конечно.
Смирение снизошло на нее, она теперь могла согласиться с Марком, что бы он ни говорил, ей не хотелось спорить, думать, мечтать о будущей жизни, - ее счастливую будущую жизнь Марк уже расписал по годам, - она знала теперь, что академия существует и она видит, видит табличку, в то время как для Марка не существовало ни ворот, ни таблички, ни Атлантиды. И они отправились к другим воротам.
- Я ничего не свешиваю на тебя, - проговорила Софья, когда они уже прощались, в темноте, она подставила Марку щеку и тот поцеловал ее, но довольно сухо. – Завтра я встречаюсь с Ольгой и мы идем по магазинам, я не отстраняюсь, - добавила она.
- Общение с Ольгой тебе всегда шло на пользу, - проговорил Марк на прощание.

Марк ошибался. Ольга не захотела ходить по магазинам. Она считала своим долгом поговорить с подругой, перед тем, как подруга сделает важный шаг в жизни. Они выбрали небольшое кафе и заняли столик перед окном, выходящим на проспект.
- Марк очень положительный человек, - проговорила Ольга, когда официант отошел с заказом. – Но ведь ты знаешь, он не интересуется нашими вещами.
Софья следила за непрерывным движением пешеходов за окном. Она отвечала машинально.
- Да, Марк очень положительный человек, я знаю, настолько положительный, что мне иногда кажется, он слишком положительный для меня.
Ольга непонимающе взглянула на нее, она вдруг испугалась, не сделала ли она антирекламу Марку.
- И да, ты права, - продолжала Софья, глядя в окно, - он не интересуется нашими вещами.
- Марк или не Марк, а ты должна выйти замуж, - проговорила Ольга с убеждением голосе. – Ты должна отработать свою женскую карму. Мы воплощаемся в женском теле, чтоб отработать женскую карму. Это твоя доля.
Она замолчала на некоторое время и Софья тоже молчала, ей стало вдруг тошно от всего, что она знала и от того, что происходило в ее внешней жизни последние две недели. Ей хотелось бездействовать, а ее тянули, как пружину – разные люди и в разные стороны.
- Ты же знаешь, мужчины нарабатывают карму, а женщины ее отрабатывают, - мягко проговорила Ольга, обращаясь к Софье, как к ребенку. – Наша доля – с достоинством вынести испытания...
- Меня уже тошнит от этого слова, - вдруг громко проговорила Софья, - испытания-испытания-испытания!
- Да? – удивилась Ольга, но мгновенно среагировала, - от этого никто не уйдет и тебе этого не отменить.
- А представь, если именно я возьму и отменю, - вдруг произнесла Софья, - потому что я не хочу всем стадом, как один, идти к светлому будущему, под предводительством вожака.
Софья мгновенно пожалела о том, что произнесла. Но это сказалась усталость прошлых дней и вся эта неопределенность и какая-то странная обреченность в душе и раздвоение: Софья желала одного, а делала совсем другое.
- Мне нужно что-то сделать для своей души, - проговорила вдруг Софья, - она очень-очень устала.
Принесли кофе.
- Ты должна выйти замуж – и это самое лучшее, что ты можешь сделать для своей души, - снова проговорила Ольга, - постепенно ты отучишь Марка есть мясо и приучишь его ходить на наши праздники...
- Я сама знаю, что лучше для моей души, - проговорила Софья, - и я никому ничего не должна.
Это был, что называется, момент правды, и хорошо, ее больше не будут приглашать на праздники. И хорошо... хорошо... А что до Марка, она для Марка недостаточно положительный человек, и сколько лет он сможет вытерпеть ее не-положительность... может быть, в нем тоже живут тайные надежды ее переделать? Отучить и приучить? – ольгины слова. Нет, Софья не собиралась никого приучать к своим привычкам, она просто жила каждый день, иногда ходила на праздники, иногда читала книги... В голове ее блеснула идея.
- Пойдем в парк? – спросила она. И Ольга тотчас согласилась, им обеим не хотелось сидеть в натянутой атмосфере кафе, нужно было просто сменить тему и место.
Софья еще издали увидела ворота и они тянули ее к себе, как магнит, и Софья потащила к ним Ольгу. Та прочитала столько эзотерических книг, она должна была увидеть ворота и табличку!
- Мы пришли, - сказала Софья, когда они остановились напротив ворот.
- Мы стоим посреди кустов, - произнесла вполголоса Ольга, - мы так и дальше будем здесь стоять?
- Да нет, - ответила Софья, - мы пойдем к воротам, на выход.
Уже перед выходом она спросила Ольгу:
- Какое сегодня число?
- Двадцать девятое, - ответила та.
- Опять одиннадцатое число, - проговорила Софья сама себе.
Ольга недоуменно посмотрела на подругу, но ничего не сказала. И на этом они попрощались. Последний день перед школой, воскресенье, Софья решила провести в одиночестве и полном молчании, - это было лечением для ее души.

Посвящение

Тридцать первого августа, ровно в девять часов, она стояла перед воротами академии и смотрела в раздумье, как мерцают старой позолотой буквы на табличке. Софья оглянулась по сторонам, вздохнула и вошла.
В фойе академии висел огромный плакат со стрелкой, а под ней – неизвестный Софье золотой графический знак, и они задавали направление. Софья свернула направо и через несколько метров последовал еще один плакат со стрелой и графическим знаком под ней, но знак был другим. Софье показалось, что она где-то уже видела эти знаки. Последняя стрела указывала на высокие деревянные двери. Софья просунула голову в дверь.
Это был небольшой, полутемный зал со сценой, и в нем уже собрались люди. Они все были очень молодыми, как Софья, и ничем не примечательными на вид. Их было человек тридцать. На занавесе сцены Софья увидела плакат:
Добро пожаловать в Академию!
И вместо того, чтобы войти в зал, Софья вздохнула и прикрыла дверь. Софья направилась на второй этаж, в секретариат: она еще не выяснила один важный вопрос. В секретариате толпились ученики, большей частью перед расписанием, так Софья поняла, что это были ученики старших курсов. И эти были очень молоды и совершенно обычно одеты, - Софья снова отметила этот факт про себя. Марк тоже был обычным, - она вспомнила почему-то про Марка, - но его невозможно было представить здесь, просто немыслимо. Он сидел сейчас в своем офисе и не подозревал, где она находится. И ему сюда входа нет, ведь он не видит даже ворота.
Софья подошла к секретарю и заговорила тихим голосом, ей было немного неловко.
- В прошлый раз я забыла вас спросить об оплате за учебу, - проговорила Софья и покраснела.
- Оплата производится по окончании академии, - ответила секретарь, не отрываясь от монитора, она кому-то хихикнула...
- И сколько это? – осторожно спросила Софья, она вдруг испугалась, что не сможет оплатить учебу. Она вдруг испугалась, что по такой ничтожной причине она не сможет обучаться.
- Чем большего успеха ученик достиг в академии, тем дороже плата, - проговорила секретарь.
- Да, но это же нелогично! – воскликнула Софья.
- Еще как логично! – возразила секретарь.
- Но, все-таки, сколько это может быть?... примерно? – вкрадчиво проговорила Софья. – Мне же нужно знать!
«Чтобы быть уверенным», проговорил голос Марка у нее внутри. Секретарь впервые оторвалась от монитора и посмотрела Софье в глаза, отчего Софья смутилась еще больше:
- Вам этого не нужно знать!..
Софья вышла из секретариата и побрела по коридору, к выходу из академии. «Так дела не делаются», болтал болтун и не мог остановиться, «все это в высшей степени неразумно», продолжал он. Из-за поворота вдруг вынырнула «камеристка» и устремилась к Софье, она подхватила ее за руку, развернув к себе.
- Что вы бродите по коридорам? - удивленно спросила она, - уже десятый час, пора начинать посвящение!
- Э... я рассматриваю портреты, - солгала Софья. Болтун мгновенно замолчал и сама она не сопротивлялась. Она послушно направилась за «камеристкой» в зал.
- Нас много? – вдруг спросила Софья и сама удивилась вопросу.
- Нас очень много, - проговорила учительница, - когда ваше эго молчит, вы способны задавать удивительные вопросы, - добавила она и засмеялась.
Они вошли в зал, «камеристка» сказала Софье найти местечко поближе к сцене, а сама исчезла за кулисами. Никто из сидящих в зале сначала не обратил на нее внимания, ученики мирно переговаривались друг с другом или молчали, а «камеристка» мало чем отличалась от них, она была молода и подвижна, только волосы у нее были пепельного цвета.
- Это место свободно? – спросила Софья у девушки с длинными русыми волосами. Софья хотела найти место поближе к сцене и это место, похоже, было единственным. Девушка кивнула ей и Софья присела.
- Ты тоже видишь таблички? – спросила Софья соседку после некоторого молчания.
- Меня зовут Кати, - проговорила та, - и я тоже вижу табличку, все здесь видят ее, иначе бы нас здесь не было. Это логично.
- Меня зовут Софья... но ведь есть те, кто ее не видит! Почему так?
- А им это не нужно, - проговорила Кати, - им нужно заниматься в жизни другими делами... а мы видим, и нам нужно заниматься этим делом, ты увидишь потом, что другим заниматься ты просто не сможешь... тебе не дадут.
- Я слышала, что нас очень много, - Софье не терпелось получить ответы на все вопросы, - но с другой стороны – нас очень мало, тех, кто видит эту табличку... какое-то противоречие...
- Если взять еще тех нас, кто находится на тонком плане, то нас очень много, - терпеливо отвечала Кати.
- Боюсь, мой котелок скоро лопнет от этого, он просто не переваривает: получается, смысл моей жизни состоит в том, что я вижу табличку. Смысл – видеть...
- Да, - терпеливо отвечала Кати, - это занятие нашей жизни.
- А это как-то не маловато – для целой жизни? – спросила Софья.
- Нет, - отвечала Кати, - во-первых, это не мало, во-вторых, это только начало.
В этот момент малиновый занавес на сцене дернулся и начал медленно раздвигаться. Говор в рядах постепенно прекращался.
Сцена была освещена одной единственной лампой, она светила сверху и образовывала небольшой круг внизу, в этом круге сидела женщина на стуле, в лиловой мантии, вся в лиловом, и на фоне лилового резко выделялись ее пепельные волосы. Она сидела на стуле, положив руки на колени и слегка прикрыв глаза.
«Камеристка», узнала тотчас Софья.
- Это Эль Шара, - прошептала Кати, слегка наклоняясь к Софье, - она будет сейчас передавать послание от Учителя.
- Да? – прошептала Софья в ответ.
- Эль Шара – медиум.
- Откуда ты все знаешь? – спросила Софья шепотом. Она почувствовала, как плечи и руки ее тяжелеют, а язык начинает заплетаться.
- Мой брат учится здесь, - ответила Кати откуда-то издалека.
Как будто теплым облаком начало окутывать Софью, сначало плечи и руки, затем ноги, постепенно она переставала чувствовать тело, она пыталась еще открыть рот и что-то сказать Кати:
- Я уплыва... плы... плы... я... – как будто несколько секунд назад некто невидимый поставил ей наркоз, и теперь она уплывала вверх на облаке, она воспаряла, и не было никакого сожаления или страха, или чувства вины, лишь неведомый по силе, необыкновенный восторг сопровождал Софью вверх.
Софья была бестелесной, а потому совершенно невесомой, и она слышала голос, где-то раньше она его уже слышала:
«Возлюбленные мои дети, мои братья и сестры, старые атлантические души, я рад приветствовать вас Дома, по эту сторону завесы. Мы долго не виделись друг с другом – именно здесь, и эта встреча – большой праздник для всех, праздник для каждой души, просыпающейся от тысячелетнего забвения. В этом зале нет ни одной души, которая бы не прошла свой путь в Атлантиде, которая бы не помогала при сотворении Атлантиды.
Вы были священниками, вы были смотрителями кристаллов, вы были целителями и учителями. Настала пора открыть себя и вспомнить: свои забытые качества, погребенные под пеленой забвения, свои таланты и свою божественную сущность.
Вы находитесь здесь, чтоб вспомнить законы пятимерного пространства, вы находитесь здесь, чтоб научиться в нем жить. Вы находитесь здесь, чтоб возродить Атлантиду.
Добро пожаловать Домой!»
Софья видела, что на мгновение над ней наклонилось огромное лицо, ласково улыбнулось ей и исчезло. Наступила темнота.
Софья с трудом открыла глаза, они, словно, слиплись. Она сидела в том же зале, рядом сидела с закрытыми глазами Кати, а на сцене – Эль Шара и ее глаза тоже были прикрыты. Эль Шара резко открыла глаза и потерла ладони. К ней подошли два ученика, помогли ей подняться и проводили за сцену. Софья посмотрела в сторону Кати, та была тихой и задумчивой – еще вся в себе.
- Как его зовут? – спросила Софья.
- Его имя обладает большой силой и его редко произносят вслух, - прошептала Кати.
- Меня не покидает чувство, что все происходит во сне, - прошептала Софья, глядя перед собой.
- Это чувство тебя покинет, - прошептала Кати в ответ, не поворачивась к Софье. – И жизнь за оградой начнет тебе казаться сном... потому что сейчас мы находимся в пятимерном пространстве.
- Все это мне непонятно, - устало проговорила Софья, - меня не покидает чувство, - снова зашептала она, - что я здесь случайно...
- И это чувство тебя покинет, - прошептала Кати, - потому что здесь нет случайных людей и случайностей вообще не бывает на свете.
Ученики постепенно начали подниматься с мест, какой-то старшекурсник появился на сцене и попросил минутку внимания. Он объявил, что после посвящения в ученики академии у них есть две недели свободного времени. Софья с Кати тоже встали с мест и направились к выходу.
- Мы еще не начали учиться, а уже начались каникулы, - это Софья недоумевала вслух, - мы еще ничему не научились!
- Мы прошли сейчас посвящение в ученики и теперь нам нужно передохнуть, - отозвалась Кати, - я второй раз начинаю учебу, первый раз моя учеба закончилась как раз на посвящении.
- Почему? – удивилась Софья.
- Потому что было очень тяжело, - объяснила Кати, - поэтому дай мне пожалуйста свой телефон, нам нужно оставаться на связи, это важно для поддержки.
И Софья, конечно же, дала Кати свой телефон и свой адрес, потому что Кати была такая миленькая и все знала, и она была единственная, с кем можно было поговорить об Атлантиде и, хотя у Софьи было много знакомых, которые читали эзотерические книги, они казались ей «полузасушенными», они были такие правильные и педантичные и считали своим долгом обратить Софью на путь истинный, но Софье ничего не прививалось, кроме чувства вины и путь их ускользал от Софьи, и она чувствовала себя такой непутевой – с ними. Неправильной, безалаберной и легкомысленной. Она никак «не переделывалась» при их участии в ее жизни.
Выйдя за ворота академии, они обе обнаружили, что на улице начало темнеть.
- Восемь часов времени исчезло, - спокойно проговорила Кати.
- Это как-то не очень удобно, - неуверенно отозвалась Софья. И болтун, конечно же, уцепился за эту мысль. Как она будет общаться с Марком, если из суток вылетает по восемь часов? Как она собирается ему объяснять, где она была, с кем была и чем занималась. Она б могла ему сказать, что она сидит целыми днями за переводами... Но почему она тогда не подходит к телефону?..
На остановке она попрощались с Кати, та поехала домой на троллейбусе. «Мы все такие обыкновенные», думала Софья, наблюдая, как Кати проходит по троллейбусу в поисках свободного места, «с виду, конечно», добавила мысленно Софья и отправилась пешком вдоль канала.
Дома она стояла долгое время перед окном и наблюдала, как в окнах домов зажигается свет, и вспоминала о том, что пережила в медитации. Это было такое приятное ощущение парения, ощущение невесомости, чувство другого существования, более тонкого, чем привычное. Софья не могла подобрать точных слов... это было любовное бестелесное существование... когда сознание «расползается» как шар, на котором совершают полеты вокруг земли.
А потом она свалилась в глубокий сон, на три дня, с короткими перерывами. Что она делала в перерывах между сном, она не помнила. Она проснулась в обед четвертого дня от телефонного звонка. Это была Кати.
- Ну и что, ты уже приходишь в себя? - это был ее первый вопрос.
- Э... а нам, вообще, хватит две недели, чтоб прийти в себя? - спросила в ответ Софья.
- Ха-ха-ха, - засмеялась Кати, - ты что, нам некогда отдыхать, у нас впереди учеба!
- Я перестала чувствовать время, - проговорила Софья, - и в голове какой-то хаос.
- Это не хаос, - отвечала Кати, - это настройка!
- Ха! Я что, какой-то радиоприемник? Длинные волны – короткие волны... – засмеялась Софья в трубку, - все это мне немного... ненормально...
- О! Это гениально, радиоприемник! – мгновенно отозвалась Кати, - надо запомнить! Мы, действительно, приемники. Мы сейчас принимаем случайные волночки, а Эль Шара принимает Учителя.
- Но как же его зовут? – снова спросила Софья и этот момент она услышала, как звонят в дверь, она быстро попрощалась с Кати, пообещав позвонить вечером, и пошла открывать дверь, она не хотела говорить при Марке, а она была уверена, что это Марк стоит на пороге и ждет, пока откроют дверь.

На пороге стоял Марк.
Софья поприветствовала его, но он молча шагнул через порог и уставился на Софью, на лице у него было нескрываемое удивление и злость тоже была едва ли скрываемой. Он осмотрелся по сторонам. В квартире был беспорядок.
- Ты больна? – спросил он.
- Почему? – спросила Софья.
- Странно ты выглядишь, - ответил он, оставаясь стоять в прихожей, - ты одна?
- Э? Ну и странные у тебя вопросы, - удивилась Софья.
- Если бы, - возразил Марк, - я звоню тебе три дня подряд и никто не берет трубку. Что с тобой? – ты выглядишь как... – Марк запнулся.
Софья хотела было спросить, как она выглядит, но промолчала: зачем усложнять ситуацию. Она пригласила Марка пройти, он сел в один конец дивана, а она – в другой.
- Ты не думаешь о том, что ты испытываешь мое терпение? – спросил обиженно Марк.
Софья вздохнула и виновато опустила голову, но продолжала молчать, а Марк считал, она должна бы оправдаться за свое поведение.
«Если честно сказать, я вообще о тебе не думаю... в эти дни», мелькнула мысль в голове у Софьи, «тем более, мне не приходит в голову думать о твоем терпении... и, кажется, у тебя вообще нет никакого терпения».
- Что с тобой происходит? – снова спросил Марк.
Софья покачала головой из своего угла, нет, она не больна.
- У тебя, что, похмелье?
Софья качнула головой: нет, у нее не похмелье, - все больше удивляясь его вопросам.
- Я не понимаю, ты, что, колешься?
Что-то вздрогнуло внутри Софьи и она вспомнила недавние слова Кати: «жизнь за оградой покажется тебе сном» и вспомнила, что именно Марк подвел ее к воротам на последней прогулке, и Софья слегка улыбнулась этому воспоминанию.
- Извини, мне нужно было просто отдохнуть, - проговорила Софья. – Я не колюсь, - при этом она подняла рукава кофты, - у нас был девичник и мы выпили немного лишнего.
Софья замолчала. Не рассказывать же ему про Атлантиду. Иногда правда фантастичнее всякой лжи, да, и сколько правды может вынести обычный человек? - ему кажется, он во что бы то ни стало должен узнать ее, эту правду, а когда узнает... – уж лучше бы он ее не знал.
Марк был как будто доволен ответом Софьи, ему тогда в голову не пришло, что у его будущей жены не было таких знакомых, с кем бы она могла так напиться, что ей невозможно было дозвониться в течение трех дней.
- У нас свадьба, - напомнил Марк, - и, как ты знаешь, я пригласил шефа и мне нужна репрезентативная жена.
- Я знаю, - проговорила Софья. – Все будет хорошо.
На этом они и договорились, а потом Марк вышел, а Софья осталась сидеть на диване, она медленно погружалась в оцепенение, похожее на сон. Марк аккуратно прикрыл дверь. Софья в этот момент пыталась еще прикрыть ноги пледом, до кровати дойти уже не было сил, она успела еще услышать тоненький голосок: «я не хочу замуж», - и подумать: «что делать, если собственная душа не хочет замуж?» и провалилась в глубокий исцеляющий сон.
Ее разбудил звонок Кати, она знала, что это была Кати, подходя к телефону. Странным было, что Марк не мог до нее дозвониться, в то время как Кати всегда дозванивалась.
- Не забывай, что тебе нужно много пить, - проговорила Кати, на что Софья засмеялась прямо в трубку, вспоминая вчерашний разговор с Марком. Она «переспала» этот разговор и он не казался ей теперь каким-то жизненно важным, как и сама свадьба. Ей желалось теперь как можно быстрее и спокойнее «перескочить» день свадьбы, а потом снова жить по-старому. Если это возможно.
- У меня кружится голова и вообще, меня колбасит, - проговорила она, - не знаю...
- Это настройки, это у всех, - проговорила Кати.
- Но я слышу у тебя такой свежий голосок, - неуверенно произнесла Софья.
- Никогда не сравнивай себя с другими, - произнесла Кати, - каждый идет своим путем, своим темпом. Кроме того, - говорила она дальше, - я уже один раз это проходила и меня, как ты выражаешься, колбасило похуже твоего.
- Слушай, а как же его все-таки зовут? – спросила Софья. Ей казалось, что это самое главное, что она должна знать. Каждый раз, когда она просыпалась в промежутках между снами, у нее в голове возникал этот вопрос.
- Спроси его в следующий раз, - ответила Кати и засмеялась.
- Так просто? – удивилась Софья. – И он ответит?
- Конечно, - убежденно проговорила Кати, - они всегда отвечают... говорит мой брат.
- Хорошо, когда есть такой брат, - вздохнула Софья, - которому можно задать все вопросы... а когда у нас будет следующий раз?
- Четырнадцатого числа, когда вернемся в школу, - проговорила Кати, - у нас будет активация атлантической памяти.
- Э? Что будет тогда со мною, когда меня от одного приветствия всю неделю колбасит? Или нам опять дадут каникулы? – воскликнула Софья.
- Да нет, - проговорила Кати, ее голос был спокойным и терпеливым, она объясняла медленно и Софье уже казалось, что вместе с голосом Кати в нее, в ее душу, входит спокойствие, уверенность и легкость, даже какая-то бесшабашность. – Смотри, когда у нас активируется атлантическая память, можно начинать занятия, ничто уже не стоит у нас на пути. Я очень жду этого момента, очень-очень. Постепенно все знания, которыми мы обладали в древности, начнут проявляться в нашем сознании, ты еще удивишься, когда узнаешь, сколько в тебе всего... и, главное, не забывай...
- Как можно больше пить... – засмеялась Софья.
- Да и это тоже, нужна жидкость, чтоб поддержать очиститедьные процессы, - терпеливо проговорила Кати, - но главное, не сравнивай себя с другими: хотя мы и принадлежим одной семье, мы очень разные и у нас разные специализации. Когда ты будешь выбирать себе семинары, ты почувствуешь, куда тебя тянет...
- А ты знаешь, где можно сделать фотографию ауры? – перебила Софья.
- На Невском есть одна эзотерическая лавка... – проговорила Кати.
- Ты можешь меня туда сводить? – снова перебила Софья. – Давай завтра встретимся – прогуляться... и зайдем в эту лавку...
Кати согласилась, она уже делала себе «аурические» фото. Положив трубку, Софья направилась к холодильнику, но в нем оказалось пусто: она обнаружила лишь полузасохший кусок пиццы и покрытый плесенью творожок. А ей нужно было восстанавливать силы.
Дух ее был сильным, но нужно было щадить тело и не забывать о нем заботиться. Софья нашла печеньки в шкафу и заварила зеленый чай. А после чая она отправилась в душ.
Струя душа была золотым дождем, который омывал Софью с макушки до самых пят. Она стояла в золотом потоке и слышала голоса птиц и запахи экзотического леса доносились до нее. Она слышала, как лопаются почки и из них «выныривают» еще не виданные ею цветы-звезды, она слышала шепот капель вокруг себя, шелест листьев и слабые теплые ветерки веяли то и дело вокруг тела. Сладкие потоки - запахи розы и жасмина – разливались в воздухе и с ними сливался терпкий запах влажной рыхлой земли. А лиловые архидеи раскрывались, - Софья видела это, - прямо на глазах. Софья резко открыла глаза и закрутила кран. Она завернулась в банное полотенце, дошла до спальни, упала на постель и уснула почти на сутки.

- Не совсем удачное местечко выбрали мы для встречи, - проговорила Кати, подходя к Софье и обнимая подругу.
- Да, - отозвалась Софья, немного поморщившись, - слишком шумно и суета, и эти звуки – они просто бьют по ушам...
- Но зато лавка поблизости, - проговорила Кати, - это из-за лавки.
Они шли, лавируя между прохожими, которые внезапно останавливались перед витринами бутиков и преграждали стремительное движение. Говорить было неудобно из-за шума и толчеи, и Софья думала, скорее бы уже выбраться из толпы. И она думала в последние дни, что становится все чувствительнее к звукам, цвету и запахам, они обрушиваются на нее с неумолимой интенсивностью и ей нужно или прятаться от них или защищаться, и как теперь жить? – когда становишься с каждым днем все менее жизнеспособной.
Она много раз бывала в этих местах, но никогда не видела этой лавки, скорее, не замечала, и никогда не слышала о ней от других. Они вошли в полутемное помещение, Софья не сразу заметила, что окна помещения были задернуты гардинами и единственным освещением здесь были соляные кристаллы. И вокруг на полках были кристаллы, бесчисленное множество кристаллов, известных Софье, и тех, что она видела первый раз.
Дверь за ними медленно закрылась. Откуда-то из смежной комнаты появился хозяин лавки, Софья поздоровалась с ним, а Кати подошла к нему и пожала руку. Кати представила Софью и та пошла вдоль полок – рассматривать кристаллы, ей захотелось вдруг купить и то и это... Кати разговаривала о чем-то со знакомым, а Софья брала в руки то один кристалл, то другой, прикрывала глаза и «слушала», как они действуют на нее.
Она не знала всех названий. Она просто хотела их «почувствовать». Некоторые были сильными. Один кристалл начал «щипать» ладонь, от другого кружилась голова, от третьего начал чесаться лоб... Софья с недоумением смотрела на свои руки и думала, как ей теперь жить, если она чувствует буквально все и всех – вокруг. Она обнаружила утром, выйдя из подъезда, что видит воздух... Она стояла некоторое время перед дверью, не решаясь сделать первые шаги, она уже думала, не пойти ли обратно домой, но любопытство победило. Софья помнила фразу женщины из секретариата: «Ну, принесите фото вашей ауры...» Эта фраза напоминала Софье о себе, всплывая в ее памяти в течение многих дней.
Софья подошла к Кати.
- Да, мы б хотели сегодня «сфоткаться», - проговорила Кати знакомому.
- Да боже мой, хоть сфоткаться, хоть... – знакомый жестом пригласил их в смежную комнату.
- Ты первая, - прошептала Софья, - я боюсь немного.
Кати засмеялась: как будто они у зубного врача! Она села на стул, стоявший напротив аппарата, закрепленного на штативе, положила руки на пластины, лежавшие на маленьких тумбочках по бокам и устремила свой взгляд в объектив.
- Готово!
Теперь была очередь Софьи, она просто проделала то же самое, что и Кати, а потом они обе вышли в комнату посмотреть кристаллы, пока их изображение проявлялось на фотографии.
Через несколько минут знакомый вынес фотографии. Они стояли втроем в полутемноте «кристальной комнаты» и разглядывали их. Лица Кати было почти не видно на фото – все залил голубоватый нежный цвет, и ее фотографию пересекала светлая желтоватая вертикальная линия, входившая в макушку, на линии этой гнездились несколько желтоватых шаров-фонариков. Кати была несколько разочарована.
- Я думала, что увижу, наконец, свою объединенную чакру, - проговорила она, убирая фото в сумочку, - ну, ничего, посмотрим, что будет через год...
- Я у меня совсем нет красного цвета, - проговорила Софья, - я читала, у женщины должен быть в ауре красный цвет...
Кати со знакомым переглянулись и засмеялись.
- Ну, кому что... – развел руками знакомый.
- Ты посмотри, какая у тебя магента! – воскликнула Кати.
- Это вот эта лиловая? – переспросила Софья.
- Да, конечно, другие об этом могут только мечтать! – проговорила Кати и протянула софьино фото знакомому. Тот слегка посмеивался в усы.
- Карнеол, нужен карнеол, - проговорил он, - вы думаете все о других, а кто подумает о вас? Спускайтесь на землю, моя дорогая, фиолетово-лиловая... заземляйтесь...
- Он прав, - отозвалась Кати, - он всегда прав: нам не хватает заземления и простой радости от жизни.
- Убежать всегда успеете, - проговорил знакомый и отправился вдоль полок, он взял с полки кристалл, - поменьше думать, а иногда и действовать... побольше радости... кушайте... гуляйте... общайтесь... наслаждайтесь... цветочки нюхайте!
Он вложил Софье кристалл в руку.
- Берите, небольшой презент...
- Бери, - проговорила Кати, - нам нужно больше участвовать в жизни...
- «Больше», - передразнил знакомый, а Софья в тот момент прикрыла глаза, чтоб «почувствовать» камень.
- Я чувствую его, но как-то не совсем удобно... но я возьму, спасибо, - проговорила Софья. – Вашу лавку нужно назвать «Оазис», - здесь так тихо и умиротворенно. Сейчас выйдем на улицу и понесется...
- Так приходите сюда отдыхать, - предложил знакомый.
Они вышли с Кати и, действительно, «понеслось»: визги машин, суета, толчея.
- Нет, так разговаривать невозможно, - проговорила Софья.
- Мы поедем сейчас ко мне - разговаривать, - проговорила Кати. Она не спрашивала, желает ли Софья ехать, есть ли у нее время. Софья желала...

- Родители сейчас за границей, брат тоже в отъезде, - проговорила Кати, открывая дверь, - проходи, если не хочешь, можешь не разуваться.
Софья прошла. Прихожая была большой, в ней стоял старый кожаный диван, а над ним висело зеркало в темной тяжелой раме. Двери в комнаты были закрыты, кроме зала и кухни. София прошла в зал и переходила от одной стены к другой, рассматривая фотографии и картины. Кати вошла с лейкой в руке.
- Извини, мне надо полить цветы, - у нас здесь так неухоженно, - уже года два как сняты гардины, их нужно чистить, и ковер... Я не разуваюсь... и паркет нужно менять... но кому это надо? – мне - нет, брату – тоже.
- Это он на фотографии? – спросила Софья. Она стояла уже долгое время, рассматривая портрет трехлетнего ребенка. «Какой упрямый взрослый взгляд, - подумала она и оглянулась по сторонам, в надежде увидеть другое фото, на котором бы он был уже взрослым или достаточно взрослым...»
- Как же он учится, если он в отъезде? – спросила Софья, так и не увидев другой его фотографии.
- Ах, он уже заканчивает! – отозвалась Кати, - берешь задания и делаешь... главное – это тренировка...
Кати переходила от одного подоконника к другому, они были широкими и все заставлены цветами.
- А в других городах тоже есть такие академии, как наша? – спросила Софья, она раглядывала фотографию мужчины и женщины, которые были сфотографированы по пояс. «Должно быть, родители», - подумала Софья. Мужчина с женщиной склонили головы друг к другу, как это было принято фотографироваться раньше, а теперь это выглядело несколько старомодным.
Кати вернулась с лейкой, снова наполнив ее водой.
- Академия – одна, а ворота есть в каждом городе, - проговорила Кати, вытаскивая из макушки пальмы засохшие листья.
- Академия – одна? – переспросила Софья, - а ворот много? – ей нужно было еще понять.
- Так она в нашем городе или не в нашем? – спросила Софья через некоторое время.
- Она не в городе, - проговорила Кати, ставя лейку в угол, - но мы из разных городов... В этой квартире я чувствую себя неуютно... такое большое пустое пространство... я живу только в своей комнате, пойдем, я тебе покажу.
Комната Кати тоже была большой, чему Софья удивилась. Она думала, Кати живет в каморке. И вместо фотографий на стенах висели картины. Они были беспредметными – это сразу бросилось Софье в глаза.
- Я рисую, - проговорила Кати и раздвинула занавес, деливший комнату надвое. Теперь Софья поняла, что комната еще больше, чем ей показалось вначале. За занавесом стоял мольберт, шкафчики, и полки висели на стенах.
- И спишь ты тоже здесь? – спросила Софья.
- Да, - ответила Кати, - остальные комнаты я закрыла на ключ.
- И рисование – это то, чем ты занимаешься в этой жизни...
- Да, это моя официальная жизнь, и в ней я занимаюсь... вот видишь...
- Твои обе жизни такие интересные, - проговорила Софья, разглядывая картины, - я сижу целыми днями за компьютером и перевожу... всякие детективы... скучное занятие... каждый день одно и то же...
- Я пойду приготовлю кофе, - отозвалась Кати, - как будет готово, позову тебя... или ты не пьешь кофе?
- Если есть чай, то мне лучше чай, - проговорила Софья, переходя к следующей картине.
- Знаешь, когда энергия сильно идет через тело, то можно выпить и коньяку, - проговорила Кати, - он ослабляет... ну, хорошо, тебе чай.
Софья осталась одна в комнате, а ее не покидало ощущение, что картины – это дневник Кати... дневник написанный в цвете и немногочисленных образах. «Спиритуальный дневник», подумала Софья.
«Что ни говори, а картины – это обнажение души... они выдают – эти картины, -такие тонкие чувства, такие тонкие настроения... и как это похоже на Кати...» Софья почувствовала, что кто-то смотрит ей в затылок и обернулась. Кати стояла в дверях, она улыбнулась и пригласила Софью на кухню.
- Такие интересные работы, - проговорила Софья, - ты выставляешься?
- Нет, - сказала Кати. – Я вхожу в транс и рисую, я даже не могу сказать, что сама рисую... и не знаю, кто автор... рисуют через меня... но что-то есть и от меня, конечно... всегда интересно через несколько дней посмотреть, что вышло из меня наружу...
- Почему через несколько дней? – спросила Софья.
- Я вижу это четко через несколько дней, когда остатки транса прошли, - проговорила Кати и пододвинула к Софье вазочку с печеньем, - к сожалению ничего больше не нашлось в шкафах.
- У меня такая же картина, - проговорила Софья, отпивая из чашки, - особенно в холодильнике.
- Сижу целыми днями одна и рисую, иногда забываю покушать, - добавила Кати.
- Я тоже, - отозвалась Софья, - перевожу целыми днями и забываю покушать, вечером спохватываюсь... но скоро все изменится.
- Да? – удивилась Кати.
- Я выхожу замуж, - объяснила Софья, - мы уже три года об этом думаем. Думали-думали и вот, наконец, надумали. Наверное, все-таки поженимся.
Софья договорила последнюю фразу и на нее нашло сомнение, странное неверие, чувство, что сказанное никогда не произойдет. Она вдруг поняла, что не может ни на минуту почувствовать себя замужем... в ней не было этого чувства.
И Кати не сказала больше ни слова об этом. В таких случаях обычно спрашивали о женихе, о платье, о прическе, о свадебном путешествии... но Кати ни о чем больше не спросила, как будто такие вещи ее вообще не интересовали. Кати встала из-за стола и налила себе еще кофе.
- Как ты собираешься выходить замуж, если в твоей ауре нет ни капли красного? – вдруг спросила Кати, присаживаясь снова к столу, а Софью этим вопросом, словно, молотком по голове, стукнули.
- А я не могу никак заполучить хоть капельку красного? – спросила Софья, стараясь превратить все в шутку.
- Или ты собираешься выйти за святого человека, который весь фиолетовый, а, скорее всего, белый?
Марк был правильный, но не святой. Меж ними была скорее дружба, но страсти не было с самого начала. И была ли любовь? – эту мысль Софья отгоняла от себя.
- У меня такое странное чувство, что этого никогда не произойдет, - вдруг произнесла Софья, - но я уже устала от неопределенности.
- Поживем – увидим, - отозвалась Кати, - в жизни, на самом деле, мы можем иногда совершить такие поступки, после которых возврата больше нет, но таких поступков очень немного... оставляй за собой всегда немного приоткрытой дверь... мне недавно пришла во сне моя первая любовь... он был такой красивый...
- И где твоя первая любовь сейчас? – спросила Софья.
- Спился. Опустился, - проговорила Кати. – Моя дверь закрыта.
Кати помолчала немного.
- Мы танцевали очень медленный танец, и он был такой красивый – во сне... в жизни такого больше нет... – и я сказала ему: «Я вкладываю тебе этот кристалл, кристалл исцеления», и мгновенно у него зажегся оранжевый кристалл в груди. Он его принял... Но меня смущает одна вещь, - продолжала Кати, - мы ведь не можем кого-либо лечить без их ведома. Я не спросила у него разрешения.
- Это его душа к тебе приходила, - проговорила Софья, вздохнув, ей вдруг стало грустно – грусть Кати передалась и ей, - душа приходила за помощью, да, иначе б она не пришла – во сне.
- Да, наверное, это была душа, - отозвалась Кати, - поэтому он был такой красивый, потому что все души прекрасны...
- Да, и ведь он принял кристалл, - продолжала Софья. – Значит, ему это было нужно.
- Ты права, - отозвалась Кати и в глазах у нее появилась слезы, - он приходил ко мне три года и теперь, наконец, получил кристалл. Но моя дверь закрыта.

Первый день в школе

В понедельник, четырнадцатого сентября, в девять часов утра Кати ждала Софью перед воротами академии. Софья прибежала запыхавшись, они с Кати взялись за руки, оглянулись по сторонам – никого рядом не было - и шагнули в распахнутые ворота.
Стрелки в фойе академии показывали то же направление, что и в прошлый раз. Они вели в зал. Не успели они занять свои места, как свет в зале начали приглушать, говор в рядах начал стихать, дверь отворилась и вошла Эль Шара. Она неслышно затворила за собой дверь и также неслышно прошла к сцене.
И как бы неслышно она ни передвигалась и ни вела себя, ее трудно было сейчас не заметить: вместе в с нею в зал вошло нечто - и вместе с нею потом исчезнет, - это было нечто большее, чем человеческая харизма... чем энергии, - это был некий магнетизм, который приковывал к ней взгляды.
Она присела на краешек сцены и молчала некоторое время, опустив голову, ученики ждали, рассматривая ее. Она казалась еще более маленькой и хрупкой в черном платье, она как будто сливалась с полутемной атмосферой в зале, золотые браслеты на ее запястьях и кулон на золотой цепочке мерцали в полутемноте.
Кто-то кашлянул из учеников, и Эль Шара подняла голову.
- Меня зовут Эль Шара и я буду вашим куратором, - проговорила она. – Я преподаю в академии теорию и практику ченнелинга, логику пятимерного пространства, основы трансформации плотного тела... да, если у вас возникают вопросы, сразу же задавайте, иначе забывается... главными предметами в этом семестре у вас являются ченнелинг и рисование.
В зале послышались смешки.
- ... по рисованию у вас будет другой учитель, я еще не знаю, кто, Селина, наверное, – продолжала тем временем Эль Шара. Софья в этот миг взглянула на Кати и шепнула: «Твое рисование тебе еще пригодится». Но Кати покачала головой, что означало: нет, не пригодится.
Жестом Эль Шара остановила смешки.
- Скажите мне, что смешного и мы посмеемся вместе, - спросила Эль Шара и в вопросе ее не было иронии, лишь удивление.
- Для чего нам здесь рисование? – послышался голос. – Да, мы собрались здесь не для того, чтоб рисовать, – послышался другой. Недоумение прошелестело по залу.
- Вы уверены? – спросила Эль Шара и улыбнулась. – Вообще, мы собрались сегодня здесь, чтоб провести активацию атлантической памяти... а для чего вам необходимо... необходимо рисование, это вам Селина расскажет...
Снова послышались смешки.
- Как у нас весело-то сегодня, - всплеснула руками Эль Шара и засмеялась. – Вы еще будете за нею бегать с вопросами... – Эль Шара замолчала, ожидая в зале тишины.
- Все! – она хлопнула в ладоши, - теперь настроились на работу. Я не хотела вам делать доклад, потому что я не люблю доклады, но мне нужно вам кое-что рассказать... мне нужно ввести вас в тему. – Эль Шара прикрыла глаза ладонью, замолчала на минуту, а затем заговорила:
- Атлантида и Лемурия, прислушайтесь: Лемурия и Атлантида... Лемурия существовала четыреста пятьдесят тысяч лет назад и сто тысяч лет она существовала одновременно с Атлантидой. Она располагалась вблизи сегодняшней Австралии и Новой Зеландии. Лемурийцы могли существовать в третьем измерении и в других измерениях одновременно. Они были тесно связаны с природой и несли в себе... несут в себе, - поправилась Эль Шара, - генетический материал неземного происхождения. Да, они имеют неземное происхождение, - продолжала она, не убирая ладони со лба. – Они были способны совершать далекие межпространственные путешествия... то есть, они, конечно, и до сих пор способны, - поправилась Эль Шара, убирая руку со лба и открывая глаза.
Софья видела, что глаза у Эль Шары совсем другие, чем она видела на портрете, и у нее мелькнула в голове мысль, удивительная для нее и немного дикая: «где это она была сейчас и откуда вернулась?»
- Лемурийцы тесно связаны с Сириусом, - продолжала Эль Шара, - они владели знаниями об исцелении, теми знаниями, которые мы сейчас называем шаманскими практиками... да, а атланты владели кристаллинными технологиями... – Эль Шара замолчала на некоторое время, снова прикрыв глаза рукой.
Софья вспомнила про атомную войну, про которую она читала в интернете и пожалела, что не распечатала статью. Эль Шара открыла глаза и снова продолжала:
- Когда на Лемурию напали, некоторые лемурийцы сражались, другие ушли в недра Земли, остальные же полностью перешли в пятое измерение. Да, - остановилась Эль Шара, - Земля наша существует в разных измерениях и во всех измерениях густо населена... в нашем измерении в недрах Земли располагаются также военные базы и лаборатории... к сожалению, - Эль Шара потерла лоб и продолжала, - поэтому, как вы понимаете, лемурийцы и атланты никуда не исчезали, как и Атлантида, и они до сих выходят с нами, представителями последней расы, на контакт...
Эль Шара подняла голову и пристально посмотрела в зал.
- И вы тоже можете выйти с ними на контакт, - проговорила она и улыбнулась.
- Как?! – послышались голоса из зала.
Эль Шара улыбнулась, - это нетерпение означало, что никто не уснул в уютном полумраке зала.
- Какое нетерпение! – засмеялась она, - дайте сказать до конца! – все там будем!.. Есть места на Земле, которые особенно благоприятны для этого... гора Шаста... все слышали? - мистическое место в Калифорнии, проход к лемурийцам? Но необязательно путешествовать туда физическим способом, это можно сделать...
- Как? – снова послышалось из зала.
- Да также, как мы путешествуем во сне!.. на самом деле таких мест много на Земле! – отозвалась Эль Шара. – Вот вы, вы там уже были, вы просто не помните об этом... Антон.
Молодой человек был смущен, что его назвали по имени. Кати и Софья оглянулись назад, чтоб узнать, как выглядит человек, который задает все время вопросы. Он встал и заговорил:
- Я очень многое вижу, но я не понимаю, что я вижу, - сказал он и сел, еще больше смущаясь.
- Вот для этого и нужна активация атлантической памяти, - отозвалась Эль Шара, - вы постепенно вспомните, кто вы и чем владели... и все, что вы прежде видели и то, что вы увидите в будущем, найдет свое объяснение... Я скажу еще кое-что перед активацией: на северном полюсе, где сейчас тают льды, был цветущий материк и его жители существуют по сей день и некоторые из нас тоже получают туда доступ... Атлантида и Лемурия, атланты и лемурийцы приближаются к нам и мы можем стать свидетелями полного слияния с ними. Многие из нас, а в этом зале – все – носят их знания в себе, в спящем состоянии... мы переходим сейчас непосредственно к активации, иначе я буду еще долго здесь рассказывать. – Эль Шара встала, принесла из-за сцены стул, поставила его перед первым рядом и села.
- Закройте глаза и расслабьтесь, - проговорила она медленно глубоким голосом, - расслабьтесь и начинайте дышать животом... медленно мы входим в тета-состояние... продолжаем дыхание... глаза закрыты, тела расслаблены... медленно повторяйте про себя мои слова и следите внутренним взором за точкой в середине лба... она мерцает...
«Я есть тот, кто в лучезарном Сердце Солнца осознает себя, как кристаллический Магнит, Бог и Мастер Атлантиды, воплощенный на этой планете... я есть носитель зерна Атлантиды и Высокочастотного импульса Мастерства... я вступаю в Сеть Мастеров здесь и сейчас... чтобы моя Атлантическая Память капля за каплей струилась в мое сознание подобно хрустальной плазме ...»
Софья снова чувствовала, как она она уплывает, она парила, она была бабочкой Махаоном, - большой чудесный экземпляр, - она садилась на плечи гигантов, порхая с одного на другого, она обладала сознанием, как и эти огромные существа. Софья знала, о чем они думают и что они чувствуют, как будто они владели общим сознанием – одним на всех, хотя их и было так много... эти существа с голубою кожей были большими и добрыми, а Софья была просто бабочкой, обладающей сознанием гиганта...
- Все, открываем глаза! – Эль Шара хлопнула в ладоши, - откройте глаза и потянитесь, «приземляемся»!
Софья не хотела приходить в себя, она хотела досмотреть «сон», и так было приятно в этом «сне». Но она слышала уже голос Эль Шары, сначала откуда-то издалека, но теперь все ближе, и в рядах начиналась суета, и Софье было жаль, что она должна «возвращаться».
- Открывайте глаза, но оставайтесь сидеть на местах, кому тяжело, сделайте заземление, вот так. – Эль Шара подошла к сцене и опустила кисти рук на нее, словно, собиралась играть на фортепиано. – У некоторых из вас будут проходить бурные очистительные процессы, но скорее эмоционального плана, - проговорила Эль Шара, убирая ладони со сцены и встряхивая кистями рук. – Бурные сновидения, глубокие откровения, записывайте все, что придет... – продолжала она. – Сначала будет все непонятно, но через несколько месяцев все прояснится... все будет проясняться с той быстротой, с которой вы будете созревать... а завтра в девять часов у вас рисование.
Эль Шара взяла стул и, не прекращая улыбаться самой себе, понесла его за кулисы. Ученики начали подниматься с мест.
- Кто такая Селина? – спросила Софья Кати.
- Это женщина из секретариата, - проговорила Кати, - ты ее уже видела.
- Но она показалась мне такой недалекой, - отозвалась Софья. «Что она может нам преподать», - думала она одновременно, - «действительно, только рисование...»
- Тебе нужно к этому привыкнуть, - терпеливо объясняла Кати, - они все кажутся нам обыкновенными... поначалу... или пока не откроют рот, но на самом деле они не такие.
- Если я смотрю на Эль Шару, - я сразу чувствую, что она необыкновенная, - возразила Софья, - если не знать, кто она есть, я бы сказала, что она великая актриса...
- А ты знаешь, кто она есть? – спросила Кати с улыбкой.
- Я не знаю, но я чувствую, - проговорила Софья, мысленно удивляясь своим словам. Ей казалось, что она открывает рот, а говорит за нее кто-то другой, - она великий светлый маг.
- Да, она – великий светлый Маг, - проговорила Кати, зачарованно глядя на Софью, - а у тебя – великое яснознание.
- Спасибо за диагноз, - засмеялась Софья.
Они простились у ворот, договорившись встретиться на том же месте утром, в девять часов, перед «рисованием». На дворе была осень, день без дождя, и потому Софья отправилась домой пешком, через парк.

Момент правды

Селина преподавала «рисование» - так называла она свой предмет, и он представлял собой вводный курс для начинающих, которые еще не сталкивались ни с элементами священной геометрии, ни с символами, ни с нумерологией, ни с цвето- и арттерапией. Это была в какой-то степени смесь всего того, чем уже давно интересовалась она сама, и по мере того, как она преподавала, углублялись ее знания, и это происходило зачастую от того, что ей «подсовывали» учеников, которые задавали «неудобные» вопросы.
Поначалу Селина пугалась таких учеников и старалась держаться от них подальше, но поняла постепенно, что именно то, что она называла «судьбой», посылало ей эти вопросы, через учеников, и на самом деле это были не ученики, и не вопросы, а этапы – этапы ее становления, ступени мастерства.
Когда она, наконец, поняла это, она внутренне расслабилась, и ей не нужно было больше изображать учителя и мастера, она была такой же ученицей жизни, как и ее ученики, но она шла немного впереди них. И, если она чего-то не знала, она спокойно говорила «не знаю», и в большинстве учеников находила понимание. Кроме того, Селина понимала, что ответы на вопросы обязательно придут или ей, или человеку, задавшему вопрос, и она часто думала, что это благо, когда не дается ответ в самом начале: человек должен был созреть для ответа, а дозревание было процессом становления, а в конце процесса происходила метеморфоза: вопрос, словно, медаль, оборачивался другой стороной, и это было ни что иное, как ответ.
И это было благословением жизни и ежедневным удовольствием – ходить на «работу» и каждый день все больше погружаться в темы жизни.
Селина вошла в класс и первым делом спросила:
- Вы пришли на рисование? – Ага, значит, и я правильно пришла!
Некоторые ученики не обратили на нее внимания и не оторвались от своих занятий, подумав, что она одна из них. Селина оставалась стоять у учительского стола некоторое время, потом присела на краешек стола и спросила:
- Я надеюсь, вы принесли с собой карандаши или фломастеры? – и когда в классе начало воцаряться молчание, добавила, – ну, хорошо, сегодня сойдет и ручка... но впредь...
Ученики разглядывали ее, медленно понимая, что она их преподавательница по «рисованию».
- Приносите с собой бумагу, карандаши или фломастеры, или краски, - повторила Селина.
В классе наступила полная тишина, но ее прервал голос:
- Для чего нам нужно рисование?!
Это был, скорее, не вопрос, а возглас, и он говорил: нам не нужно рисование! Селина это мигом почувствовала и улыбнулась: она привыкла к этому вопросу.
- Для расширения сознания, - ответила она и замолчала: фразе нужно было время для того, чтоб закрепиться. Закрепиться в тех, кто срезонировал на нее, а у Селины не было иллюзий: фраза не до всех дошла. Иногда слова, словно, осенние листья – их несет ветром и они легковесны и нигде не закрепляются, и тем самым теряют медленно силу, и, в конце концов, умирают, нигде не прибившись.
Селина обвела взглядом класс, стараясь почувствовать, насколько прочно фраза закрепилась и где возникло сопротивление – этой фразе.
- Представьте, - продолжала она через некоторое время, - вы существуете одновременно во множестве измерений. В этом измерении вы осознаете себя, как физическое тело. Каждое утро вы подходите к зеркалу и видите в нем свое физическое тело. Если вы при этом думаете, что вы видите себя, то вы ошибаетесь: вы видите только верхушку, верхушку айсберга. То, что находится под водой, не увидеть обычным зрением, но увидеть, вообще, можно.
Селина снова обвела взглядом класс, она чувствовала, как одни ученики буквально впитывают каждое слово, а от других исходит сопротивление, эти – последние – задавали самые трудные вопросы, через ответы на которые Селина росла.
- Вам никогда не приходила в голову мысль, что вы себя по-настоящему еще ни разу не видели? – продолжала Селина, - ведь в других измерениях вы не существуете, как физическое тело – оно слишком плотное – для высших измерений, там у вас другое «изображение». Не думали об этом? – Селина засмеялась.
- И тогда как мы выглядим – в других измерениях? – спросил голос из класса.
- Я не знаю, - Селина улыбнулась, пожав плечами, - можеть быть, как геометрическая фигура? Или как снежинка?.. Может быть, мы - число, кристалл, луч, цвет, символ?.. Я не знаю! Спросите себя в медитации: кто я? – вы здесь для того, чтобы вспомнить, кто вы и откуда...
- Но Учитель сказал, мы здесь для того, чтобы научиться жить в пятимерном пространстве... – послышался голос.
- Да, - ответила Селина и улыбнулась, - вы сможете жить в пятимерном пространстве, когда вспомните, кто вы и откуда... при воспоминании откроются коды к вашей памяти и вы сможете снова овладеть своими межпространственными талантами.
От удивления у Софьи поползли брови вверх: давно она так не удивлялась. И Селина становилась в глазах Софьи все менее «недалекой», и Кати была права, стоило Селине рот открыть, и вся ее «простоватость» исчезла.
С другой стороны, было трудно не обмануться, встретив Селину в метро, например, Софья б никогда на нее не обратила внимания, но сейчас, с каждым словом, Селина становилась все более притягательной, и Софье пришло в голову, что хотя Селина была некрасива, в ней был шарм, и сила ее шарма открывалась именно на уроке, когда она рассказывала о вещах, которые были ее жизнью.
- Наша память была «размагничена», нам оставили кусочек, верхушку айсберга, с которой вы себя ассоциируете... пора просыпаться, друзья, – Селина засмеялась и продолжила, - будем просыпаться с помощью упражнений. Первое упражнение: вы – личность с определенным характером, вкусами и опытом. Придумайте и нарисуйте символ, который соответствует именно вам – вас выражает.
- А можно нарисовать готовый символ? – спросили из класса.
- Да, все можно! – отозвалась Селина, - можно взять готовый символ, если вы на него резонируете.
- А можно вообще ничего не рисовать?
- Да, - отозвалась Селина, - но чистый лист труден для интерпретации: это означает, что вы все или ничего.
- А, может быть, я – tabula rasa – чистая душа.
- Может быть, - проговорила Селина и улыбнулась, - тогда что вы здесь делаете – на нашей планете? - вы же знаете поговорку: совершенным нет места на Земле? – или еще не слышали?
Селина отошла к окну и смотрела на улицу, пока ученики рисовали. На самом деле, она не любила эту поговорку и думала теперь, что ее эго столкнулось с эго ученика, и потому произошел этот разговор, в то время как он должен был закончиться на фразе: да, можно ничего не рисовать. Интересно, он будет рисовать или нет, - подумалось Селине. Она специально отвернулась к окну.
- Символ должен соответствовать вашему представлению о себе, - проговорила она, глядя в окно.
Нет, Селина была совсем не такой, какой «прикидывалась», думала Софья. У нее перед глазами мелькали символы, но она не могла ни один «зацепить», какая-то каша в голове. Символы христианские, египетские, кельтские, неизвестного происхождения. Она остановилась, наконец, на глазе Гора, но не знала точно, как его изобразить: он то возникал перед глазами, то исчезал. И тогда Софья нарисовала его схематично.
Селина объявила, что они могут идти на перемену, но перемена не для отдыха – отдыхать они будут дома. Нужно было прикрепить рисунки кнопками к стене, для того, чтобы каждый мог подойти и посмотреть. Селина вышла из класса и направилась в секретариат, а когда она через десять минут вернулась в класс, все рисунки висели на противопложной окнам стене и один чистый лист бумаги.
- Вот с него мы и начнем обсуждение, - проговорила Селина и кивнула в сторону tabula rasa, - что вы здесь видите?
- Ничего, - послышались голоса и даже смешки за спиной: Селина стояла перед рисунками, ученики позади. И ей не понравилась ирония в ответе, никакой иронии на уроке не должно быть, никакого сарказма...
- Все или ничего, - отозвалась Селина, - разрешите мне прикоснуться к вашему рисунку, я не знаю, как вас зовут... – Селина обернулась, ища глазами молодого человека, который отказался делать упражнение.
- Антон, - ответил он и смутился.
Селина подошла к рисунку, наклонилась и нарисовала черным фломастером в левом углу знак бесконечности с минусом, а в правом – знак бесконечности с плюсом.
- Это вселенная, неограниченная в пространстве – она лишь формально ограничена размерами листа, но забудем о листе, это бесконечность – вправо и влево, вперед и назад, вверх и вниз, бесконечность Хроноса, бесконечность восхождения – от одной октавы к другой... Думайте!.. Что говорит Гермес Трисмегист: как наверху, так и внизу, как внутри, так и снаружи. Неограниченность - э то качество вселенной, неограниченность – это качество души... Наша душа так огромна, что вмещает вселенные, и она же умещается у нас здесь... – и Селина ткнула себя пальцем в грудь, а ученики

Сеть атлантических Мастеров Возлюбленный Мастер Крайон, скажи, пожалуйста, какие конкретные шаги предпринять для возрождения и материализации нашей атлантической памяти и самой Атлантиды. Прошу конкретных рекомендаций – что делать дальше? Отвечает Возлюбленный мастер Крайон. Начинайте создавать Единую Сеть Атлантических Мастеров. Все начинается с личного Свободного выбора. Дайте ответ на Зов Орла. Сейчас вы примете один из вариантов Веления – формула вашего Свободного выбора, произнеся которую, каждый, кто чувствует свое родство с Лемурией, Атлантами и Искусством, вступит в Единую Космическую Сеть Мастеров. Распространяйте это Веление, предлагайте его всем. В эту Сеть вступят лишь те, кто действительно готов к этому. На самом деле Единая Космическая Сеть существовала всегда и никогда не была разорвана. Данная формула содержит в себе ключи к одной из последних сакральных дверей в вашем сознании – октаве Забвения. Возрождайте Единую Сеть, настраивайтесь на Мастерство. Это очень мощная Сеть, Единая с Небесными Учителями – Хранителями и Создателями Атлантиды. Энергия Импланта беспрепятственно заструится в вас, растекаясь по Сети волнами Свободного Духа и Пробужденного Осознания. Сеть Мастеров состоит главным образом из Мастеров Времени – Майя. Такие Мастера являются основными звеньями Возрождения. Это не всегда и не обязательно те, кто полностью пробужден и занимается астрологией или какими бы то ни было вычислениями. Это Истинно Духовные, по сути чистые люди, которые или занимаются или умеют ценить искусство и творчество. Это те, чье Вдохновение неугасимо. Они - Великие Алхимики Жизни, которые сделали свой выбор, свой последний и окончательный выбор уже очень давно. Это те, кто ждет изменений, верит в чудеса, желает бессмертия и именно на него рассчитывает, это те, кого считают «чудаками» и «чудачками». Они слишком Свободны и слишком Велики для этого времени и этой реальности. Распространяйте Зов по миру – и Мастера услышат его. Единение началось. Это воистину так. Открылись лишь первые Врата Чудесного Дворца Вселенной. Зовите всех, пусть войдут в них все Мастера, все Творцы. Зовите Мастеров Времени и Мастеров Осознания, Мастеров Любви – йоги и Тантра-йоги, Мастеров Красоты, Пространства и Единения, Мастеров Речи и Слова, мастеров Управления Реальностью и Создания Активной Формы, Мастеров Создания Текучего Материала и Трехатомного Искусства. Зовите в Сеть Мастеров Живописи и Скульптуры, резьбы по дереву, Искусству Шитья и Плетения, Целителей, Мастеров работы по стеклу и металлу, Мастеров, которые знают толк в камнях и умеют с ними работать. Зовите с собою всех, в ком горит Огонь Бога и Его Вдохновение, всех, кто желает Его разжечь. Все пригодятся вам ныне в строительстве Нового Мира и Вознесении Планеты. И Мастера чисел и музыканты, и Мастера Звуков и Песен. Всех зовите с собой. Каждый, кто вступит в Сеть Мастеров (осознанно и по доброй воле), будет в максимально сжатые сроки полностью синхронизирован с центральным кодом – 3113. Крайон, скажи, пожалуйста, что это за код? 3113 – код-матрица. Само семя, которое развернется, а точнее, уже развернулось мощным импульсом прорастания Новой Силы в каждом Мастере. Это код Истока – самого Источника Атлантиды (земной), который ее питает. Ныне у вас есть Исток и Завершение вашей Возлюбленной Космической Страны – 3113-2012. Что же вам еще нужно? Вера. Решимость. Действие. Есть определенная категория людей – носителей Истока Атлантиды. В Единении этих людей воплощен Живой Лик Богини Атлантиды. Таких людей на Земле всего несколько тысяч, и лишь некоторые из них являются действительно гармоничными союзниками. Возлюбленные, вы – инструмент Атлантиды, и ничего с этим не поделаешь. Тоска, усталость и забвение, которые вы испытываете, равно, как и вдохновение и страстность, и величайшая, нечеловеческая Любовь – это ее Живое Присутствие и желание освободиться. Я повторяю вам, Люди Истока – вы носители и инструменты Живого Сознания Атлантиды. Вы же являетесь ее радиальными потоками времени. Вы – словно щель в Завесе, через которую проникает в этот мир Могучий Свет забытой страны. Атлантида жива. Она жива в вас, мои Возлюбленные, пробуждающиеся, воплощенные Мастера, Жрецы, Хранители, Творцы, Владыки, Ангелы, Лемурийцы… Сейчас ваша задача – активировать Сеть и Одухотворить вновь Возлюбленную Атлантиду. Это прекрасное, живое, бесконечное, бессмертное, разумное, чувствующее и нежнейшее существо. Воплощайте ее. Творите ее образ в своем сознании и красками на холсте. Пишите ей ваши письма, ваши обращения. Читайте ей ваши приветствия и молитвы. Атлантида не спит и она готова к действию и Пробуждению. Атлантида готова. Готовы ли вы принять свою Великую Память? Настраивайтесь на белый цвет. Используйте его, как можно больше. Белые цветы, горный хрусталь, прозрачный свет – вот вечные энергии Божественной Матрицы Атлантиды. Это энергии Истины и Истинного Бытия. Пропустите в свое существование реки белого, прозрачного, хрустального, кристаллического Света и еще – реки плазмы. С Любовью, Мастер Крайон – Канал Сефера