Ты можешь забраться очень высоко ради собственных целей. Вполне можно пойти очень далеко, встать очень высоко и сильно возвыситься.
Если слишком долго задержаться на высотах, пострадают два твоих чувства. Во-первых, твой слух притупится. Очень трудно услышать людей, когда ты стоишь выше других. Их голоса становятся тихими, едва различимыми. Их слова трудно понять. И, во-вторых, когда ты стоишь высоко, твое зрение тоже притупляется. Трудно различить лица людей, если ты вознесся слишком высоко над ними. Они кажутся такими маленькими. Маленькие фигурки совсем без лиц. Их трудно отличить друг от друга. Они все кажутся похожими.
Ты их не слышишь. Ты их не видишь. Ты стоишь над ними. Именно это и произошло с Давидом. Никогда прежде он не стоял так высоко. Самая высокая волна успеха захлестнула его в пятьдесят лет. Израиль расширялся и увеличивался. Страна процветала. За два десятилетия его царствования он подтвердил свои выдающиеся способности воина, музыканта, государственного деятеля и царя. Его кабинет был сильным, а границы его государства охватывали шестьдесят тысяч квадратных миль. Он не терпел поражений на полях сражений. В его правительстве не было пороков. Народ его любил. Воины служили ему верно и преданно. За ним следовали толпы народа. Давид вознесся на пиковую вершину.
Полная противоположность тому времени, когда Давид искал пять гладких камней у ручья. Все остальные тогда стояли. Стояли еврейские воины. Стоял Голиаф. Стояли его братья. Остальные были высоко, а Давид был внизу, в самой низкой части той равнины. Он никогда не стоял ниже этого и никогда не был сильнее, чем тогда.
Спустя три десятка лет ситуация в корне изменилась. Он никогда не стоял так высоко и никогда ранее не был слабее, чем в тот период. Давид стоял на самой высокой ступеньке своей жизни, в самом высоком положении, в наивысшей позиции в царстве, на самом высоком месте в городе, — он стоял на балконе, обозревая город Иерусалим.
Ему следовало вместе со своими воинами участвовать в сражении, быть на коне и воевать против врагов. Но он остался в городе. Он остался дома.
В то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме (2 Цар. 11:1).
В Израиле была весна. Ночи были теплыми, а воздух напоен сладостью. У Давида было много свободного времени, сердце его жаждало любви и в его распоряжении были все его люди.
Вдруг его взгляд упал на женщину, которая принимала ванну. Мы всегда спрашиваем себя, а не купалась ли Вирсавия там, где не следовало купаться. Не купалась ли она в надежде, что Давид посмотрит туда, куда ему не следовало смотреть? Мы этого не узнаем. Но мы знаем, что он посмотрел туда и ему понравилось то, что он увидел. Он стал расспрашивать о ней. Слуга вернулся и принес ему информацию: “Это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина” (2 Цар. 11:3).
Слуга передает это сообщение с предупреждением. Он не просто называет женщину по имени, он говорит о ее замужнем положении и называет имя ее мужа. Зачем иначе говорить Давиду, что она замужем, если это не предупреждение? И зачем называть Давиду имя ее мужа, если Давид не знает, о ком идет речь?
Как ни странно, Давид знает Урию. Слуга надеется незаметно отговорить царя от проявления дальнейшего интереса к женщине. Но Давид не понимает этого намека. Следующий стих показывает, как он делает первый шаг вниз по скользкой дороге: “Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею” (2 Цар. 11:4).
В этой истории Давид часто “посылает”. Он посылает Иоава на войну (ст. 1). Он посылает слугу узнать о женщине, купавшейся у себя в саду (ст. 3). Он посылает слуг привести ее к нему (ст. 4). Когда Давид узнает о ее беременности, он посылает сказать Иоаву (ст. 6), чтобы тот прислал к нему Урию. Урия возвращается в Иерусалим, и Давид посылает Урию к Вирсавии, чтобы тот отдохнул с женой, но Урия слишком предан царю. Давид вынужден послать Урию обратно на поле битвы, где его должны убить. Полагая, что он покрыл свой грех, Давид посылает за Вирсавией и женится на ней (ст. 27).
Нам не нравится такой Давид, который посылает и требует. Мы предпочитаем видеть Давида, который ухаживает и заботится об овцах. Нам нравится стремительный Давид, который прячется от Саула, или поклоняющийся Давид, который пишет псалмы. Мы не готовы встретиться с Давидом, который потерял над собой контроль и который грешит, посылая.
Что с ним произошло? Все очень просто. Он заболел высотной болезнью. Он очень долго был на слишком большой высоте. Разреженный воздух смешал все его чувства. Он не слышит так же хорошо, как раньше. Он не слышит предупреждений своего слуги и не слышит голоса собственной совести. Он также не слышит своего Господа. Высота притупила его слух и ослепила его взор. Видел ли Давид Вирсавию? Нет. Он видел ее купающейся. Он видел изгибы ее тела. Он видел победу над Вирсавией. Но видел ли он Вирсавию как личность? Жену Урии? Дочь Израиля? Создание Божье? Нет. Давид перестал видеть. Слишком долгое пребывание на вершине сделает то же самое с тобой. Слишком долгое время, проведенное на ярком солнце и в разреженном воздухе, помешает тебе дышать и видеть отчетливо.
Конечно, кто среди нас может взобраться так высоко, как взобрался Давид? Кто из нас может мановением пальца устроить себе встречу с любым, кого он изберет? Президенты и короли могут отправить своих приближенных, чтобы те выполнили их волю. Мы же можем довольствоваться только тем, что посылаем заказ на еду из китайского ресторана. У нас с тобой нет такого влияния и власти.
Мы можем понять другие проблемы, с которыми Давид сталкивался раньше. Он боялся Саула. Он долгое время прятался в пустыне. Мы с тобой тоже там были. Но Давид прославленный и превознесенный? Мы с тобой никогда не стояли вместе с Давидом на его высоком балконе.
Или стояли?
Я не стоял на балконе, но я тоже летал высоко. Я не видел купающихся женщин, но я видел, как стюардесса беспрестанно ошибалась. Она все делала не так. Ее просили принести содовую, она несла сок. Ее просили принести подушку, она несла одеяло. Или вообще ничего не приносила.
И я стал ворчать. Не очень громко, в собственных мыслях: “Что сегодня происходит с обслуживанием?” Думаю, я чувствовал себя почти совершенством. Я только что выступал на конференции, куда меня пригласили в качестве почетного гостя. Люди говорили, как им повезло, что я приехал к ним. Я не знаю, что хуже: то, что они говорили это, или то, что я верил их словам. В результате я сел в самолет, чувствуя себя уверенно. Мне пришлось чуть наклонить голову, когда я входил в самолет, таким высоким я стал тогда. Я сел на свое место, осознавая, что полет будет абсолютно безопасным, поскольку небеса знают, что я играю важную роль в выполнении Божьей работы на земле.
Затем я попросил стюардессу принести мне содовую, подушку... Она все делала не так, и я стал ворчать. Вы понимаете, что я делал? Я поставил себя существенно выше этой женщины. В неофициальной иерархии она стояла ниже меня. Она была обязана служить мне, а моей обязанностью было принимать ее служение.
Пожалуйста, не смотри на меня так. Разве ты никогда не чувствовал свое превосходство над кем-то другим? Над человеком, который работает на парковке? Над продавцом в магазине? Ты не смотрел свысока на разносчика мороженого на спортивных матчах? На гардеробщицу в раздевалке? Ты делал то же самое, что делал я. И мы делали то же, что делал Давид. Мы переставали видеть и слышать.
Когда я смотрел на бортпроводницу, я не видел в ней человеческое существо, я видел необходимое удобство. Но ее вопрос изменил всю ситуацию.
“Мистер Лукадо? — Представьте себе мое изумление, когда стюардесса вдруг встала на колени рядом с моим креслом. — Это вы пишете христианские книги?”
“Христианские книги? Да. Христианские мысли? Это совсем другое дело”, — сказал я про себя, спускаясь с высокого балкона.
“Можно с вами поговорить?” — спросила она. Ее глаза наполнились слезами, и она раскрыла передо мной свое сердце. В течение следующих трех или четырех минут она поделилась со мной своей болью. В то утро она получила документы на развод. Ее муж не хотел отвечать на телефонные звонки. Она не знала, где ей теперь придется жить. Она не могла сосредоточиться на работе. Могу ли я помолиться за нее?
Я помолился. Но Бог знает, что молиться нужно было не только за нее.
Может, и тебе стоит использовать молитву? Как насчет твоей способности слышать? Ты слышишь слуг, которых посылает к тебе Бог? Ты слышишь голос совести, которую Бог побуждает говорить к тебе?
А твоя способность видеть? Ты еще видишь людей? Или ты видишь только то, что они обязаны делать? Ты видишь людей, которые нуждаются в тебе, или ты видишь только тех, кто стоит далеко внизу, ниже тебя?
История Давида и Вирсавии — в меньшей степени история о похоти и в большей степени история о силе и власти. Это история человека, который вознесся слишком высоко ради собственных целей. Человек, которому следовало услышать такие слова: “Спускайся вниз, пока не упал”.
“Погибели предшествует гордость, и падению — надменность” (Прит. 16:18). Должно быть, именно поэтому Бог ненавидит высокомерие. Он терпеть не может, когда Его дети падают. Ему было больно смотреть на то, как Давид соблазнился, а Вирсавия стала жертвой. Бог ненавидит то, что высокомерие делает с Его детьми. Он ненавидит надменность. Он ненавидит ее. Он ясно сказал об этом в Книге Притчей: “Гордость и высокомерие... Я ненавижу” (Прит. 8:13). Несколькими главами раньше: “Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем; можно поручиться, что он не останется ненаказанным” (Прит. 16:5).
Ты же не хочешь, чтобы Бог спустил тебя с лестницы? Спроси Давида. Он так и не оправился после схватки с этим великаном. Не повторяй его ошибку. Лучше самому спуститься с горы, чем ждать, когда ты с нее упадешь.
Стремись к смирению. Смирение не означает, что ты видишь себя меньшим, оно означает, что ты меньше о себе думаешь. “Не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил” (Рим. 12:3).
Признай свою нищету. Мы все в равной степени ничтожны и благословенны одновременно. “Каким пришел человек, таким и отходит” (Еккл. 5:15).
Противься почетным титулам и популярности. “Когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою” (Лук. 14:10).
Лучше пусть тебя возвысят, чем попросят пересесть на место подальше.
У Бога есть лекарство от возвеличивания и превознесения, поэтому лучше спустись с горы сам. Ты удивишься тому, что ты услышишь и увидишь. И дышать тебе станет намного легче.
"Выйди навстречу своим Голиафам"
Макс Лукадо Глава 15. НЕЧЕСТИВОЕ ВЫСОКОМЕРИЕ [2]
На главную [3]