СФИНКС
Желтовато-серый песок, синее небо. Вдали виднеется треугольник пирамиды Хефрена, а прямо передо мной - странное, огромное лицо с устремленным в пространство взглядом.
Я часто приезжал из Каира в Гизех, садился на песок перед сфинксом и глядел на него, стараясь понять его и замысел создавших его художников. И каждый раз я испытывал один и тот же страх: страх перед уничтожением. Я как бы чувствовал себя поглощенным этим взглядом, который говорит о тайнах, превосходящих нашу способность к пониманию.
Сфинкс лежит на Гизехском плато, где стоят большие пирамиды и находятся другие памятники, уже открытые и еще не открытые, множество гробниц разных эпох. Сфинкс пребывает в углублении, над которым вырисовываются лишь его голова, шея и часть спины.
Кем возведена статуя сфинкса, когда и зачем - об этом ничего не известно. Нынешняя археология считает сфинкса доисторическим памятником. Это значит, что даже для древнейших египтян первых династий, существовавших в шестом-седьмом тысячелетии до Рождества Христова, сфинкс был такой же загадкой, какой он сегодня является для нас.
На основании каменной таблицы между лапами сфинкса, испещренной рисунками и иероглифами, было высказано однажды предположение, что эта фигура представляет собой изображение египетского божества Хармакути, "солнца на горизонте". Но уже давно все согласны с тем, что это объяснение неудовлетворительно и что надпись, по всей вероятности, относится ко временам реставрации, произведенной сравнительно недавно.
На самом деле, сфинкс старше исторического Египта, старше, чем его божества, старше пирамид, которые, в свою очередь, намного старше, чем это принято считать.
Бесспорно, сфинкс - одно из самых замечательных мировых произведений искусства, если не самое замечательное. Я не знаю ни одного, которое можно поставить рядом с ним. Он принадлежит к совершенно иному искусству, не к тому, которое нам известно. Такие существа, как мы, не могли бы создать сфинкса, наша культура не в состоянии создать ничего подобного. Без сомнения, сфинкс являет собой реликвию другой, очень древней культуры, которая обладала знанием гораздо большим, чем наше.
Существует мнение, или теория, что сфинкс - это огромный сложный иероглиф, каменная книга, которая содержит полный объем древнего знания и открыта лишь для человека, способного прочесть необычный шифр, который воплощен в формах, соотношениях и мерах разных частей сфинкса. Это и есть знаменитая загадка сфинкса, которую с древних времен пытались разгадать многие мудрецы. Раньше, когда я читал о сфинксе, мне казалось, что к нему нужно подойти в полном вооружении знания, отличного от нашего, с новым типом восприятия, с особой математической подготовкой, что без этих вспомогательных средств открыть в нем что-нибудь невозможно.
Но когда я сам увидел сфинкса, я ощутил в нем нечто такое, о чем никогда не читал, никогда не слышал, такое, что немедленно поставило его среди самых загадочных и одновременно самых фундаментальных проблем жизни и мира.
Лицо сфинкса с первого взгляда поражает своей необычностью. Начать с того, что это вполне современное лицо. За исключением орнамента головы, в нем нет ничего из "древней истории". По некоторым причинам я как раз боялся "древней истории"; опасался, что у сфинкса будет весьма "чуждое" лицо. Но все оказалось иным. Его лицо просто и понятно. Странным было только то, как оно глядит. И лицо это значительно обезображено. Но если отойти в сторону и долго смотреть на сфинкса, с его лица как бы спадет завеса, станет невидимым треугольный орнамент за ушами и перед вами явственно возникнет полное и неповрежденное лицо с глазами, которые устремлены куда-то в неизвестную даль.
Помню, как я сидел на песке перед сфинксом - на том месте, откуда стоящая за ним в отдалении вторая пирамида кажется правильным треугольником. Я старался понять, прочесть его взгляд. Сначала видел лишь одно: что сфинкс глядит куда-то далеко, поверх меня. Но вскоре почувствовал неясную тревогу; она постепенно возрастала. Еще мгновение - и я осознал, что сфинкс меня не видит, и не только не видит, но и не может видеть; но вовсе не потому, что я слишком мал по сравнению с ним или глуп для той мудрости, которую он вмещает и хранит. Вовсе нет. Это было бы естественно и понятно. Чувство уничтожения, страх перед исчезновением возникли во мне, когда я почувствовал себя слишком преходящим явлением, чтобы сфинкс мог меня заметить. Я понял, что для него не существуют не только эти мимолетные часы, которые я провел перед ним, но что, если бы я стоял перед его взором от своего рождения и до смерти, вся моя жизнь промелькнула бы перед ним так быстро, что он не успел бы меня заметить. Его взор устремлен на что-то другое; это взор существа, которое мыслит веками и тысячелетиями. Я для него не существую и не могу существовать. И я не был способен ответить на собственный вопрос: существую ли я для самого себя? Действительно ли я существую в каком-либо смысле, в каком-либо отношении? И эта мысль, это чувство под странным взглядом сфинкса овеяли меня ледяным холодом. Мы так привыкли думать, что мы есть, что мы существуем. И вдруг я почувствовал, что я не существую, что меня нет, что я не настолько велик, чтобы меня можно было заметить.
А сфинкс передо мной продолжал смотреть вдаль, поверх меня; казалось, его лицо отражает нечто такое, что он видит, но чего я не в состоянии ни увидеть, ни понять.
Вечность! Слово это вспыхнуло в моем сознании и пронзило меня, вызвав холодную дрожь. Все идеи времени, вещей, жизни смешались. Я чувствовал, что в те минуты, когда я стоял перед сфинксом, он жил во всех событиях и происшествиях тысячелетий; а с другой стороны, столетия мелькают для него подобно мгновениям. Я не понял, как это могло быть. Но я чувствовал, что мое сознание улавливает тень возвышенного воображения или ясновидения художников, создавших сфинкса. Я прикоснулся к тайне, но не смог ни определить, ни сформулировать ее.
И только впоследствии, когда эти впечатления начали наслаиваться на те, которые я знал и чувствовал раньше, завеса как будто шевельнулась; я почувствовал, что медленно, очень медленно начинаю понимать.
Проблема вечности, о которой говорит лицо сфинкса, вводит нас в область невозможного. Даже проблема времени проста по сравнению с проблемой вечности.
Некоторые намеки на решение проблемы вечности можно найти в различных символах и аллегориях древних религий, а также в некоторых современных и древних философских системах.
Круг есть образ вечности - линия, уходящая в пространство и возвращающаяся к исходной точке. В символизме - это змея, которая кусает собственный хвост. Но где же начало замкнутого круга. И наша мысль, охваченная кругом так и не в состоянии выйти из него.
Героическое усилие воображения, полный разрыв со всем, что логически понятно, естественно и возможно, - вот что необходимо для разгадки тайны крута, для того, чтобы найти точку, где конец соединяется с началом, где голова змеи кусает свой собственный хвост.
Идея вечного возвращения, которая связана для нас с именем Пифагора, а в новейшее время - с именем Ницше, как раз и есть взмах меча над узлом Гордия.
Только в идее возвращения, бесконечного повторения мы способны понять и вообразить вечность. Но необходимо помнить, что в этом случае перед нами будет не узел, а лишь несколько его частей. Поняв природу узла в аспекте разделения, мы должны затем мысленно соединить его отдельные обрывки и создать из них целое.(с) Успенский " Новая модель Вселенной"
На главную [2]