Работа с образом жизни: «делание» и «неделание»
1.
В каждой конкретной ситуации мы как-то себя ведем. Часто наше поведение представляется как действие. Если результаты наших действий (или какие-то другие их элементы) нас не устраивают, наше действование становится подвопросным: мы задаемся вопросами, то ли мы делаем, что нужно делать, так ли мы это делаем, и что вообще нужно делать в такой ситуации.
Две основных техники, которые могут относиться к этому кругу проблем, — это неделание и изменение образа действования, то есть делание чего-то другого. Последовательность именно такая, ибо для того, чтобы делать что-нибудь другое, надо сначала перестать делать «это».
Мы попробуем понять «неделание» просто и практично: «неделание» — это не делание привычного. Если вы в определенной ситуации перестаете делать то, что вы обычно в ней делаете, — вы сами, мир, и вообще все в этой ситуации волшебным образом изменяется. Кстати, те примеры, с которыми я сталкивался, показывают, что изменения происходят действительно волшебным образом.
В неделании как не делании привычного, можно различить два уровня. Один — довольно обобщенный. Я его опишу в нескольких группах терминов.
У отцов НЛП, Бэндлера и Гриндера, есть такой замечательный принцип: если вы делаете что-то и это не приводит к нужным вам результатам, — перестаньте это делать; может быть тогда вам придет на ум сделать что-нибудь другое.
Это общий принцип. Правда, людей, которые бы действительно воплощали эту стратегию достаточно постоянно, я не видел. Но даже знание об этой стратегии, применение ее время от времени, раз в неделю, а уж тем более раз в день, — это колоссальная сила.
Значит, простой принцип: если вы привычным образом делаете что-то, и это не ведет к результату, которого вы хотите, — прежде всего перестаньте «тыриться», остановитесь.
То же самое с другого конца описывается гурджиевской идеей, что «люди ничего не могут делать». Это понимается следующим образом. Люди всегда реагируют, поскольку все, что люди называют деланием — это не акции, а ре-акции. Потому что «акция» — это делание чего-то вне привычного реагирования, а чтобы делать что-то вне привычного реагирования, надо это реагирование остановить. Это настолько необычное состояние, настолько мощное, что человек, который на это способен хотя бы в единичном случае, резко выходит из ряда вон.
Примеры такого «из-ряда-вон-выхождения» можно видеть в творчестве выдающихся мастеров искусства, ученых, философов. Но мы сейчас говорим не о художественном творчестве и не о науке, мы говорим о жизни. А по жизни мало кому приходит в голову осуществлять творчество такого уровня. Все привыкли, что, как говорится, «я у нас такой» или «она у нас такая», то есть схемы поведения записаны и не меняются. Начать это менять — это Работа.
2.
Начать менять можно, вообще говоря, откуда угодно, просто ради того, чтобы испытать, пережить и начать ловить эту энергию: «А что, если я не сделаю нечто привычным для меня образом, как всегда?»
Но Работа начинается тогда, когда вы это неделание начинаете практиковать в конкретной ситуации, там, где много энергии, где инерция привычного делания очень сильна и значима, то есть там, где нечто несет вас по течению с большой скоростью. То есть речь идет о неделании определенных вещей, — тех, которые составляют каркас, несущую основу привычного образа жизни, привычного образа себя, привычного образа мира.
Задачи для такого неделания могут быть взяты из тех сторон нашей жизни, которые нас сильно не устраивают. Прежде всего мы можем пронаблюдать, какие привычные действия поддерживают рассматриваемое проблемное состояние. Для этого у нас есть хорошо известные техники, например — техника постановка психотерапевтической проблемы. Акцент, необходимый для работы неделания, состоит в том, чтобы, выявляя не удовлетворяющий вас паттерн, постараться довести анализ до вопроса о том, какими привычными действиями этот паттерн поддерживается: «Что я делаю привычным образом для того, чтобы всегда получалось именно так?»
Помните в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» у Гоголя некоего мужика леший по лесу водит, и человек оказывается «каженный раз на этом самом месте». Так вот, можно выявить, как это он так ходит, что оказывается «каженный раз на этом самом месте». Что в его походке его туда приводит? Это и есть «бес», который его «попутал».
Дальше нужно иметь в виду, что осуществление неделания само по себе может быть технически довольно сложным. Не всегда можно пройти на простом желании или грубой воле. Впрочем, такие техники у нас тоже известны и хорошо отработаны. Есть, например, подробный методический текст о работе с привычками. Это иногда может требовать непростой стратегической проработки. Если таким образом технически это осуществить, то есть сначала выявить, с чем, с каким привычным действием вы хотите бороться, а затем точным ударом прервать это действие, тогда окажется, что в этом месте вы разрушили привычный паттерн поведения. Это приведет к изменению привычного образа себя, к изменению картины мира, и в частности, к тому, что вы будете попадать в принципиально новые ситуации там, где вы привыкли попадать в старые.
Если приниматься за эту задачу без соответствующей подготовки и технического оснащения, может не получиться, и тогда останется только разочароваться: «Ах, у меня слабая воля». Некоторые псевдо-работники над собой попадают очень часто в привычный круг. Выявляют свою якобы-проблему (забыв о техническом правиле — необходимости удостовериться, по четвертому блоку, действительно ли они собираются ее решать, готовы ли вступить в эту битву), привычным образом с ней не справляются, констатируют: «Я такая», — и на этом застревают. А дальше — как в известном стишке: «Я поросенок — и не стыжусь, я поросенок — и тем горжусь». Между тем у нас есть четко описанная, выполнимая для любого обычного человека техника, которая позволяет это преодолеть, если только вы действительно хотите в этом месте работать. А если не хотите, не жалуйтесь на слабую волю, а честно констатируйте: «Я в этом месте не работаю, поэтому в нем ничего не происходит».
3.
Я возьму один пример и рассмотрю его, начиная с предметной конкретности и переходя к некоторому обобщению.
Некий человек привык читать тексты, находя, к чему в них придраться, чтобы «опустить» автора по этому поводу. А в тексте почти всегда есть к чему придраться. Один пишет слишком подробно, другой пишет слишком сжато, третий пишет слишком поверхностно, и т.д. Всегда можно сказать нечто такое, что позволит текст и его автора оплевать. И наш читатель может в очередной раз потешить чувство собственной важности, поскольку попадает он точно и текст критикует безошибочно.
Естественно, такой человек не мог осуществлять никакой Работы, потому что он ни из одного текста не извлекал ничего полезного, кроме поддержания чувства собственной важности. «Этот — дурак, этот — пустой интеллектуал, этот — сноб» и пр. Причем, самое удручающее в этом было то, что критик этот почти всегда был прав.
Посредством неделания можно пресечь этот паттерн чтения. Но при этом важно, что не нужно переставать трезво оценивать текст. Нужно перестать заниматься действием «опускания». Читает человек текст и оценивает: «Да, текст довольно поверхностный». А дальше имеет смыл задаться вопросом: «Если я все же читаю этот текст (могу ведь просто не читать), то что я могу из него извлечь? И что хотел сказать автор, для чего он это писал?»
Тут как раз и появляется «кубический сантиметр шанса», потому что здесь есть много возможностей сделать что-то другое. Я назвал два направления возможной иной работы с текстом. Одно — это понять, что хотел сказать автор. Читается текст при этом совершенно иначе. Другое — что я могу извлечь для себя из этого текста. Или, — иные возможности, — допустим меня интересует история идей, и я смотрю этот текст во взаимосвязи истории идей: кто на этого человека влиял, на кого повлиял он. И много, много другого.
Хотя при этом есть очень тонкая вещь: ни в коем случае не нужно «замыливать глаз» и переставать видеть то, что критик в тексте видит. Критика остается критикой, видеть недостатки текста необходимо для очень многих задач. Например, для того, чтобы не позволить тексту собой манипулировать, — а большинство текстов, особенно «вдохновенных», направлено на то, чтобы читателя воодушевить или перенастроить. Чтобы отстроиться от этого всего, к тексту нужно относиться критически, но при этом нельзя дезавуировать текст на основе увиденного недостатка.
Можно пойти и дальше — не стоит дезавуировать человека, автора текста. И еще дальше: восстановив уважение к авторам текстов, мы можем попробовать перенести это уважение на «людей вообще». У скольких из нас есть «замечательная» привычка «опускать» друг друга, своих ближних или дальних? Я спрошу осторожно: всегда ли это надо делать? Может быть, иногда без этого можно обойтись?
Это и есть пример неделания. Но для человека, который привык питать этой штукой чувство собственной значимости, за которым, как хорошо известно, стоит чувство собственной неполноценности, перестать делать это достаточно трудно и болезненно, потому что тогда рухнет образ себя, да и мир рухнет. Образ себя, как этакого «тонкого ценителя текстов», например. Или образ мира, как состоящего из «козлов», которые недопоняли…
Откроется другой мир, откроется возможность увидеть себя другим. Но чтобы воспользоваться этой возможностью, нужно быть в Работе. Обычному человеку, в обычных целях такая штука просто недоступна, потому что это действительно шаг в неизвестное, шаг в непознанное, откуда нет возврата. Если увидеть со всей трезвостью, жесткостью и безжалостностью по отношению к себе, как ты это обычно делаешь, и несколько раз этого не сделать, — вернуться к деланию этого уже достаточно трудно, так как это будет отдавать уже не душком, а вонью.
4.
Однако осуществление неделания не всегда — скажем осторожно — приводит автоматически к новому деланию. Даже вдохновенная поэтесса не забывает напомнить: «Ремесленник — я знаю ремесло». Наивно надеяться, что, попав в новую ситуацию, человек обязательно автоматически что-нибудь придумает и начнет там адекватно действовать. Так что лучше было бы выработку новых способов действования тоже поставить на какую-то техническую базу.
Обычно за этим идут к психотерапевту, и поэтому получается, что психотерапевт волей-неволей навязывает свой стиль жизни, свой образ жизни, свои ценности, — просто потому, что к нему не могут не идти с вопросом: «если не так, то как?»
Было бы лучше, если бы мы имели развернутую сеть мастеров-экспертов. Таких экспертов можно находить где угодно — в книгах или в фильмах, в ближних и дальних. В самом общем виде нужно поставить перед собой задачу создания для себя студии дизайна образов действования и искать специалистов в разных областях. И постепенно самим становиться специалистами в нужных нам областях, то есть четко понимать, что творческая наработка новых способов действования — это отдельная задача и ее нужно отдельно и с толком решать.
5.
Образ действия, как мы знаем, органично связан с образом себя и картиной мира. Давайте посмотрим, что может с ними происходить, когда осуществлена некая Работа в отношении образа действия.
5.1.
Начнем с образа себя. Здесь речь может пойти о «стирании (фрагмента) личной истории», то есть изменении привычного образа себя. Образ себя прямо и непосредственно опирается на то, «что я делаю» и «чего я не делаю». Так же, впрочем, справедливо и обратное: «что я делаю» и «чего я не делаю», опирается на образ себя. Помните историю про англичанина, который, оказавшись один на необитаемом острове, построил три дома: один, в котором он живет, второй — клуб, в который он ходит, а третий — клуб, в который он не ходит?
Значит, с одной стороны, мы предметно меняем образ себя. Скажем, если я перестаю «опускать» тексты и авторов текстов (и вообще людей!) за что-то, за что их можно осудить, я перестаю быть «критиканом» (не переставая — напомню — быть внимательным «критиком»). Я становлюсь кем-то другим, например, я становлюсь «человеком, который в каждом тексте ищет что-нибудь полезное» или «человеком, который через каждый текст пытается пройти к образу автора». Из кого-то, кто готов «опустить» другого в любой момент, я становлюсь кем-то, кто хотя бы время от времени готов поддержать достоинство другого человека.
Но это полдела, потому что, как я уже сказал, все это может происходить только в контексте Работы. Делая такую штуку, я, прежде всего, формирую образ себя как «человека, который работает над собой». И это — самое важное.
«Личная история» стирается в том смысле, что она переходит на другой уровень. Теперь уже не так важно, как я дошел до жизни такой, потому что я становлюсь «человеком, который теперь формирует свою жизнь — так или этак, или как ему угодно».
Вопрос. Тогда от образа себя, по-моему, одни лохмотья останутся.
М.П. Так это же хорошо! Хотя, с другой стороны, нужно понимать очень тонкую вещь. Лохмотья‑то лохмотья, но все, что можно построить, что можно сделать, то, чем можно быть, — все это будет сделано из материала этих лохмотьев. Никакого другого материала у тебя нет. Будет образ себя, как относящегося к этому материалу технически: «я теперь из этого материала крою все, что мне надо». Но кроить все, что мне надо, я могу только из этого материала, другого не бывает.
— Не люблю шить из старья.
М.П. Если уж ты полезла в это воплощение, тебе надо до самых печенок осознать, что никакой другой материи в этом рождении не будет. Другая будет в следующем эоне, да и то сделанная из этой. Надежда получить «другой глобус» — призрачна.
5.2.
Теперь — про картину мира. Если я перестал делать что-то и начал делать что-то другое, это не может не поменять мою картину мира, хотя бы в тех областях, которых это делание-неделание касается. Прежде всего — предметно. В рассмотренном примере мир перестает состоять из дурацких текстов, которые я якобы вынужден читать, чтобы сдать экзамен по истории философии (потому что зачем же еще читать этих недоумков?). А оказывается вдруг, что вот это и есть философия: чтение и вдумывание в эти тексты.
Но далее, мир оказывается не фиксированным. Если я такую штуку проделал хоть один раз, хоть один раз изменил хоть что-то, — я выпал из мира, который «есть». Большинство людей живет в мире, который якобы нужно «исследовать». Мир якобы уже предзадан им как «какой-то», и им остается только постараться узнать, какой он, поподробнее. А на самом деле то, в каком мире я буду жить, зависит от меня.
Это очень странная штука, но это не только философское утверждение, а вещь очень конкретная. То есть, например, я могу жить среди людей, которые относятся друг к другу враждебно. Таков мир. И многие люди мне говорят: «Такова жизнь! Конечно, встречаются исключения, но…» Однако можно жить в мире, где все относятся друг к другу конструктивно, сотрудничают, взаимодействуют. Хотя и тут тоже «встречаются исключения». Это зависит от личного выбора, хотя конечно это делается не «щелчком пальцев», а, например, неделанием, о котором у нас идет речь. Например, если приостановить привычные способы выражения враждебности, то через некоторое время, мир становится не столь враждебным. А если приостановить привычные предположения о враждебности других (проецирования), — то в мире может и солнышко выглянуть…
5.3.
Наконец — про ситуацию. Напомню, что в обыденном сознании большинство людей в ситуацию «попадают», у них это «так вышло», и дальше: «Что ж мне теперь делать?.. Ну да, я понимаю, что надо работать над собой, но теперь, вот сейчас, что мне делать?»
Оказывается что, во-первых, складывание этой конкретной ситуации есть следствие твоих действий. Больше того, даже когда она уже сложилась, она поддерживается твоими действиями. То есть фиксированной ситуации не бывает. И если ты владеешь волшебством неделания, то ситуацию можно разворачивать так, или сяк, или как-то еще.
Но нужно постоянно иметь в виду, что это не так просто, что это требует предварительного анализа и проектирования. Если, допустим, курильщик попробует «в лоб» не делать курение, ничего не получится. Нужно сообразить, как это сделать тонко, потому что просто не курить — совершенно не будет неделанием относительно курения, это может быть просто паузой. (Помните, как милиционер на вопрос, работает ли мигалка, отвечает, с небольшими интервалами времени: «работает ... не работает ... работает … не работает…»?) Нужно пронаблюдать, как ты делаешь курение, и найти точное место, где можно чего-то не делать. Одному клиенту, например, было важно разрешить себе не докуривать начатую сигарету (он курил дорогие сигареты, и закурив, считал себя обязанным «теперь уж докуривать, потому что денег стоит»). Другая клиентка расставила по всем комнатам квартиры свечи, и, зажегши зажигалку, подносила ее не к сигарете, а к свече. А третьему нужно было разрешить себе перестать «бросать курить», и спокойно «курить на здоровье» столько, сколько ему было на самом деле нужно.
Имейте в виду, что это штука чрезвычайно тонкая. И если вы захотите ее практиковать, очень рекомендую придти за советом, прочтя предварительно две упомянутые главы в моей книжке: постановка проблемы и работа с привычками.
И еще раз скажу, что это требует безжалостности. Если вы намечаете какое-то неделание, но вам становится себя жаль по этому поводу, вы чувствуете, что лишаете себя чего-то приятного, ценного, то ради Бога — не пытайтесь, потому что переть против жалости по отношению к себе вещь безнадежная, бесполезная. Но зато, можно попробовать не практиковать жалость по отношению к себе в этом конкретном месте, то есть увидеть, как ты это здесь делаешь. Не вообще, а каким образом ты привычно жалеешь себя в некотором определенном месте, по некоторому определенному поводу, и обрезать именно это, не делать этого в данной ситуации, в данном повороте, в данной конкретной стилистике.
http://www.papush.ru/index.php/texts-by-date/197--lr-lr [2]
На главную [3]