Лаура Цаголова [2]
ЖИВЫЕ И ВЕЧНЫЕ
1.
Что проку с растакой слезы?
В столицах далеко до Бога...
А здесь: сто крепких грамм росы.
за подконтрольную дорогу,
в которую упëрся лбом
солдатский Бог.
И держит...
Держит!
А чëрт упëрся в бурелом.
Координаты спора те же.
Не унывай, артиллерист!
Есть Свет и Тьма. И где стоишь ты,
они опять решать сошлись,
чей ЦУП в широтах наших лишний.
И Тьма, тягучая, как сон
злопамятного человека,
уже не может слышать звон,
и видеть, взятый под опеку
архангельскую, наш расчëт.
Мы для кромешности – занозы.
Стекает пот с небритых щëк,
а по нему стекают слëзы.
"Мужик не плачет!" Так отцы
нам предлагали стиснуть зубы
когда-то в детстве. И бойцы,
потомственные жизнелюбы,
готовы петь по нервяку:
"Господь своих не оставляет!"
Нам дан приказ согнуть в дугу
всех, кто на это возражает.
Их доводы отсочинял
какой-то там библейский Ирод.
Уж лучше бы не начинал!
У нас покруче командиры.
И время грянуть за Изюм,
за Харьковскую передрягу...
Пакуй, боец, свою слезу.
Да будет Свет! Назад - ни шагу.
2.
Нас крест-накрест зарифмовали
в эти строчки осенних стай,
в заревые сквозные дали,
в перелески, в сплошной раздрай
поселений, где чëт и нечет
братства улиц смела война.
Здесь, как столпники, встали свечи,
в землю капают семена
у воронки, в которой требы
треплет ветер за упокой.
Нам под кожу вводили небо,
окропляли святой водой.
И не важно уже: кто званый,
а кто без году призывник.
Всем Спаситель кричал: "Осанна!"
Тьма разбилась об этот крик.
2022 г.