Камилла
Ладак
(индийская часть Тибета)
Так далеко в океане – дальше, чем и сказать нельзя,
На заре чего-то самого раннего меня разбудили твои глаза,
И теперь я маленький призрак – в мире, где больше никого нет,
И где вовсе нечего делать, как только идти за тобою вслед.
Твои лысые сновидения из каменистых пустынь,
Усеянных ступами как цветами,
Мне говорили, что как-то раз
Ты обронил у них слишком много ненужных знаний.
И теперь им больше нечего делать, как перебирать
Свои бесконечные четки
И молиться, молиться о том, чтобы не попадать
В этот пока нечеткий
Эскиз твоей очередной картины
Из более чем 6 миллиардов мазков…
Хотя самым мудрым из них давно уже все равно –
Они красят дома свои красным и вешают на окно
Танцующие флажки со смешными значками –
Такими обрывками и шелестят Гималаи.
Но иногда даже самым великим горам снится степная ковыль,
А те существа считают, что мир – не больше, чем пыль
С твоего плеча
Они не различают,
где люди, где ты, где я,
Для них все проповеди не больше, чем шум шелеста от ресниц,
И ты знаешь, мне даже горько – до такой степени не иметь границ.
Но ты за меня не волнуйся –
Когда это приведенья принимали виденья всерьез?
Меня не пугает ни капля из всех твоих недоношенных грез.
С моего пробуждения – я маленький призрак – твой разноцветный отсвет,
И раз уж мне нечего делать, как только идти за тобою вслед,
То никуда тебе от меня не деться
Пока не будет пустот в моем несуществующем сердце –
таком переполненном без тебя…
А в конце (если, конечно, бывает конец у этих аляпистых жизней)
Меня бесславно сжуют гусеницы из плоских человеческих мыслей,
По правде говоря, меня уже подъедают пушистые гусеницы из рваных и однотипных мыслей,
Но никуда мне от них не деться пока они не сожрут всю пустоту в моем бесполезнейшем сердце –
И тогда оно станет таким захламленным без тебя…
Не то, чтоб это было особенно страшно,
Но я молю, сжалься, верни меня в океан раньше.
Урагх
Пусть алое солнце вползает на гулкое небо степи,
О Сульдэ, кровь закипает, веди нас и стрелы веди
За марево, за горизонт – жечь.
А если уж время настанет – лечь,
То не за деньги или вино, а просто –
Бессмысленно, всё равно, броско.
Пусть алое солнце сжигает желтую кожу степи,
Кругу нет начала и края, в круге некуда больше идти,
Белый войлок в багровых узорах становится только белей.
Камчой по бокам яловых, О Сульдэ, гони моих лошадей!
И наполни меня пустотою своей беспощадной земли,
Ведь, Сульдэ, я умираю, когда тебя нет внутри!
Так пусть же алое солнце роняет курганы на хрупкие кости степи!
Давно уже призрачны чувства и раны – душою моей пиши,
И знай, я весь твой до самой своей до последней тризны -
Да что там одна лишь смерть – я отдам тебе тысячу жизней,
Но молю -
На этой подгнившей равнине из всех твоих человеческих свор,
О Сульдэ!
Пусть только во мне не остынет остроконечность предчувствия гор…
На главную [2]